Битва при Коррине

Вориан никак не мог понять, почему они все так уверены в своей правоте. Но такое отношение не было удивительным. Каждый раз, когда члены Парламента сталкивались с серьезными проблемами, начинались бесконечные обсуждения, в которых терялась суть и которые не приводили к четким и ясным решениям.

После возвращения Абулурда Вориан провел целую неделю в беседах с более младшими командирами – своим подчиненным Абулурд представил кадры съемки, сделанной флотом у Коррина, на которых были изображены странные снаряды. Наконец Верховный баши настоял на том, чтобы лично обратиться к Парламенту Лиги. Согласно расчетам – в зависимости от ускорения и запасов топлива на снарядах, – эти объекты могли теперь приблизиться к Салузе в любой момент.

– Вы уверены, что не преувеличиваете степень угрозы, не стремитесь ли вы посеять в народе панику и заодно укрепить позиции Армии Человечества, Верховный баши? – спросил худощавый депутат с Икса. – Мы все слышали ваши военные истории.

– Благодарите Бога, что вам самому не пришлось стать участником этих историй.

Иксианец скорчил недовольную гримасу.

– Я вырос во время эпидемии, Верховный баши. У большинства из нас нет вашего военного опыта, но каждый из нас пережил свои трудные времена.

– Зачем гоняться за тенью? – спросил еще один депутат, которого Вориан так и не смог узнать. – Пошлите разведывательные корабли на периметр орбиты и перехватывайте все объекты, приближающиеся к Салузе. Если, конечно, таковые появятся. Именно так Квентин Батлер расправлялся со снарядами, заряженными чумой Омниуса.

Перепалка с Парламентом продолжалась в том же духе большую часть утреннего заседания. Наконец, испытывая полное отвращение к тому, что он здесь услышал, Вориан покинул огромное здание Парламента, увенчанное высоким золотым куполом. Выйдя из дверей, он остановился на верхних ступенях подъезда и, подавив тяжкий вздох, тоскливо посмотрел в небо.

– Как вы себя чувствуете, сэр? – Из-за резных колонн подъезда показался Абулурд Харконнен.

– Все тот же набивший оскомину идиотизм. Законодатели забыли, что можно говорить о чем-то ином, кроме цен на зерно, регулирования межпланетных полетов, субсидий на строительство и пышных общественных проектов. Теперь я наконец понимаю, зачем Иблис Гинджо сформировал Совет джихада в самый разгар войны. Люди, конечно, жаловались на его драконовские меры, но по крайней мере Совет мог принимать скорые и эффективные решения. – Он задумчиво покачал головой. – Самый страшный враг человечества – это бездеятельность и бюрократия.

– У нас очень мал диапазон наблюдения, и будет трудно обнаружить приближение снарядов на дальних подступах к Салузе, – заговорил Абулурд. – Наше общество так сосредоточено на возвращении к нормальной жизни – словно кто-то помнит, что это такое, – что не может даже сконцентрировать внимание на угрозе, реальность которой вполне очевидна.

Дождь возобновился с новой силой, но Верховный баши не двигался. Кто-то раскрыл зонтик над головой военачальника, чтобы он не промок. Конечно, это был Абулурд. Вориан улыбнулся офицеру, но батор остался серьезным.

– Что мы будем со всем этим делать, сэр? Снаряды летят и неумолимо приближаются.

Прежде чем Вориан успел ответить, порыв ветра подхватил подвесной плавающий зонтик и швырнул его на ступени. Абулурд бросился поднимать его.

Они уже хотели было вернуться в здание Парламента, чтобы переждать дождь, когда Абулурд после нескольких попыток поправить плавающий подвесной зонтик, вдруг показал Вориану на горизонт. Порыв ветра снова подхватил и унес зонтик, но на этот раз Абулурд не побежал за ним.

Небо на горизонте вдруг прорезало серебристо-оранжевыми полосами, похожими на следы когтей огромного хищника.

– Смотрите, это снаряды Омниуса с Коррина! – громко простонал Абулурд, в равной степени переполненный стыдом и тревогой из-за того, что не смог никого заставить поверить своему предостережению.

Вориан стиснул зубы.

– Армия верит своей пропаганде. Люди думают, что если мы объявили джихад оконченным, то наши враги перестали интриговать и плести заговоры против нас.

Он глубоко вздохнул, слишком хорошо вспомнив, что значит быть военачальником на войне.

– Похоже, что мне понадобится помощник, – сказал он Абулурду. – Скоро у нас с тобой будет очень много дел.

Про Норму Ценва говорили, что о ней нельзя судить по внешности. Не важно, было ли это физическое безобразие или сменившая ее классическая красота – ни то ни другое не составляло сущности этой женщины. Ее основным достоинством был мощнейший интеллект.

Принцесса Ирулан. Биографии Батлерианского джихада