Битва пророков

   Они еще не верили, что были свободны. Действительно хазары отошли на такое расстояние, что догнать уже вряд ли смогут. Что бы это значило? Хазарское коварство было известно всем. Скорее всего, они что-то задумали. Но в данной ситуации Каган не оставил себе ни одного шанса. Он действительно их отпустил. Но зачем? Просто так он этого бы никогда не сделал. Но что ему все-таки было нужно? Почему он пришел с такой большой армией и не напал? Почему не напал сразу, врасплох? Ведь он сейчас бы уже был в Киеве, оставив за собой выжженную землю, если бы действительно этого хотел. Но он не сделал этого!

   Русы спорили долго и шумно. Это называлось у них – вечевать. Звучали самые разные предположения. Но все они были неубедительными. Михаил несколько раз пытался вставить свое мнение, но его шепот никто не услышал. Тем более что его не воспринимали всерьез. Он был незнакомцем, толмачом, а тут спорили бывалые, уважаемые люди. Молодые не встревали. Наконец ему удалось взять Венеславу за руку и обратить ее внимание на себя.

   – Что, соколик, водички еще захотелось? – спросила она.

   – Нет. Скажи воинам, что я говорить хочу. Я знаю планы Кагана.

   Венеслава стала дергать отца за кольчужный ремень, но он не сразу ответил ей, увлеченно стараясь перекричать общий гвалт. Наконец он устал орать и повернулся к дочери. Она что-то сказала ему в самое ухо, и он поднялся со скамьи, достал меч и стал бить им о свой щит, прося всеобщей тишины. Постепенно русы затихли. Ратко сказал:

   – Братья, любо ли вам выслушать нашего толмача, который хочет нам что-то сообщить про замыслы Кагана. Хочу сказать, что он действительно с ним много общался, пока мы были в плену. Человек он хоть и молодой, но повидал в жизни не меньше некоторых старцев. Знает науки и языки. Да и в бою не последний.

   Русы закричали:

   – Любо! Любо! Пусть говорит толмач!

   Беловский дождался тишины и зашептал Венеславе, которая опять стала повторять его слова своим звонким голосом.

   – Каган потому такой ласковый, что хочет с вами на Царьград идти!

   Вече разделилось. Одни кричали: «Любо идти на Царьград!», другие возражали. Беловский продолжал.

   – Ему не дружба с Русью нужна, а победа над ромеями.

   – У нас с ромеями мир! – напомнил Ратко.

   – У нас и с хазарами теперь мир, – возражали ему, – а будет война, если с ним не поладим!

   Так продолжалось еще долго. Решить никак не могли до тех пор, пока не увидели, что хазары гонят к ним их ладьи и дракары, которые они оставили в бою. Это было всем приятно, так как отношение к своему кораблю было непростое. Корабль для руса или варяга был живым, каждый имел собственное имя, собственную историю. С ним общались, задабривали, угощали, просили и даже хоронили, когда он приходил в негодность. Хазары подогнали корабли к песчаной косе и попросили вернуть им их суда, чтобы уплыть обратно. Русы с радостью согласились. Когда они пересаживались, здороваясь и поздравляя корабли со славной битвой, они заметили, что в каждом судне стояло по паре бочек вина и множество угощений, которые тут же нашли применение.

   Вече плавно перешло в шумный пир, на котором к вечеру было наконец решено, что от добра добра не ищут и нужно дождаться князя Святослава, который пусть сам и договаривается с Каганом. Как он решит, так и будет любо для веча. После заката, не выставив караулов, перепев все песни, какие помнили, русы угомонились. Проснувшись на рассвете, они с удивлением убедились, что хазары не воспользовались их беспечностью и не перебили ночью. Более того, по первому ветру Каган прислал еще много вина и еды с повторным приглашением в гости. К обеду, когда солнце пригрело хмельные головы, а вино опять кончилось, было на редкость быстро и единодушно решено идти к Кагану и ждать у него Святослава. Собирались недолго. Очень скоро русы и варяги нетвердыми походками уже вышагивали по хазарским коврам. Прежде всего они заставили себя уважать тем, что категорично потребовали у хазар еще вина и несколько быков для тризны по погибшим. Остаток дня был потрачен на похороны, как всегда с песнями и плясками.

   Утром проснулись не все и не сразу. Многие продолжали спать в тех местах, где их застал сон. А застал он их в самых разных местах и положениях. По лицам некоторых проснувшихся было видно, что они были немало удивлены этими положениями. Еще более они были удивлены положениями соратников, которые лежали повсюду. Но, убедившись, что все живы и здоровы и что в бочках опять пусто, русы сбивались в кучки, присаживались на травке и что-то обсуждали, почесывая взъерошенные бороды. Они тоскливо поглядывали в сторону стана Великого Кагана. Через некоторое время от него опять пришли угощения. Он спрашивал через посыльного: хорошо ли русам гостится у него? Нет ли каких-нибудь просьб или пожеланий. Русы благодарили его, хвалили угощения, восхищались его щедростью и радушием.