Битва рассказов 2013

— Я знала тебя под другим именем. Павел Дуров. А теперь ты Великий Магистр.

Видимо, она намекала на прошлое, когда подвезла меня до города, избавив от столкновения с безумцами. Но я не считал нужным благодарить за то, за что ей уже заплатили, и молчал, не реагируя на её паузы.

— Говорят, ты универсальный решатель проблем. Находишь способы сделать то, чего не могут другие.

Она говорила немного томно, словно пыталась одной интонацией соблазнить меня на расстоянии. Но в моём гареме было уже достаточно подружек, чтобы западать на каждую юбку. И меня ждали дела поважнее, чем этот разговор.

— Ближе к делу, — сказал я нетерпеливо.

— Ты всё ещё хочешь встретиться с хранителем? — спросила Рыжая.

— Да, — ответил я, не колеблясь.

— Он ищет кое-что. Комплект линз, и какое-то устройство для их активации. Ничего не знаешь о подобном?

— Нет, — ответил я, вспоминая свои эксперименты в лагерях безумцев.

— Тот, кто поможет ему в поисках, наверняка удостоится аудиенции с ним. И будет щедро вознаграждён.

— И почему ты мне это рассказала? — спросил я. — Хочешь заключить союз с моим альянсом? Ищешь точки соприкосновения?

— Когда-то хотела, — призналась девушка. — Когда вы были самыми влиятельными.

— А сейчас? — я даже непроизвольно вытянулся. — Сейчас мы не самые влиятельные?

Рыжая посмотрела на меня, сначала удивлённо, потом насмешливо. Насмешка была недолгой, но от меня не укрылась.

— Поиски затянулись, — сказала Рыжая ровным тоном. — Хранитель обеспокоен, а это всегда плохо сказывается на окружающих. Если ты действительно Великий Магистр, найди эту чёртову штуковину, и я возьму тебя в долю на хорошую изумрудную долину. Может, возродишь былое могущество.

Она усмехнулась, на сей раз открыто, и первой оборвала соединение.

Эта наглая валькирия думала, что я займусь поисками в ту же секунду, как закончится разговор. Но первое, что я сделал, это швырнул в стену бокал с вином. А потом собрал совет альянса и объявил о том, что мы начинаем Большую войну.

Былое могущество? Былое? Чёрта с два.

Расстрельный список врагов был готов давно, и регулярно пополнялся. Кажется, не все в моём альянсе были довольны такой постановкой вопроса, но мнения несогласных меня не интересовали.

Я не стал юлить, и произнёс перед советом альянса пламенную речь, суть которой сводилась к следующему: мы берём под контроль весь мир, все исследованные провинции, со всеми лагерями, шахтами и долинами. Кто не с нами, тот против нас. И пусть уходит прямо сейчас.

Никто не ушёл. Ну, кроме парочки недотёп, решивших сыграть в благородных рыцарей. Они стали первыми, но не последними. Большая Война — это война из тех, что никогда не заканчиваются.

— Великий Магистр, разрешите обратиться.

— Ты уже обратился. С чего бы это ты сегодня такой официальный, Гумилёв?

Он мне тоже не нравился в последнее время. То есть, думаю, он мне не понравился с самого начала. Весь такой неискренний, недоговаривал что-то, скрывал постоянно. Как будто свой игрок в чужой команде. Но в последнее время он стал особенно скрытным, и особенно назойливым.

— Согласно официальной статистике, у вас самая сильная армия во всех исследованных провинциях.

— Да, — подтвердил я. — И поэтому все они хотят меня слить! Проклятые ублюдки, нищеброды… как же я их ненавижу, этих завистливых тварей. Я справлюсь с любым из них, с десятком любых. Но не со всеми. Впрочем, это временно.

Гумилёв не любил, когда я так говорил. Поэтому иной раз я специально произносил эти слова, чтобы понаблюдать за его эмоциями.

— Знаешь, Гумилёв… Я тебе не доверяю. Может, тебя купили? Может, кто-то нашёл способ отдавать приказы командирам чужих городов? — размышлял я, глядя на него. — Ты бессмертен, но есть ли порог у твоей боли? Ты не думал о том, что боль может пробудить воспоминания?

— Я хотел бы вам показать кое-что, Великий Магистр. Прежде, чем вы начнёте пытать меня, взгляните сюда.

Насчёт пытать Гумилёва — это я, конечно, пошутил. Я не собирался его пытать, во всяком случае в данный момент.

Пока Гумилёв возился с пультом, настраивая плазменную панель — я думал о том, что сначала вырежу альянсы Вечных и Неудержимых. А затем приду к Хиппи, куда вступила Титивилус, посмотрю ей в глаза и попрошу повторить всё, что она сказала перед уходом. А уже после, когда Большая Война пойдёт на спад, я соберу всех канцлеров, всех влиятельных владельцев за столом переговоров и прикажу им признать меня…

— Что это? — спросил я, привставая с кресла.

— Это дневник вашего предшественника. Первого владельца вашего города.

— Привет, Толян! — раздался из динамиков панели знакомый, но давно забытый голос. — Если ты меня слушаешь, значит, Гумилёв решил, что ты готов узнать кое-что новое о нас с тобой.

Я смотрел на панель, на своего старого друга Пашу — из той, моей прежней жизни — и шаблоны, прочно обосновавшиеся у меня в голове, рвались на части один за другим.

Глава тринадцатая Из князи в грязи