Битва самцов (СИ)

Я сидела, забившись в угол кресла, покорно ожидая, пока доктор осмотрит корейца. Мне пришлось унять бешено колотящееся сердце и заставить себя думать только о хорошем. Забдиель находился в спальне вместе с доктором и корейцем. А Эрик шумел на кухне.

Не знаю, сколько прошло времени. От всего произошедшего я просто выпала из реальности и потеряла счёт времени. Я паниковала при мысли о том, что меня ищут, — не только родители, но и полиция, — однако тишина в квартире загоняла этот бунт глубоко в подсознание. Не сейчас. Подумаю об этом позже.

— Вот, — Эрик поставил передо мной кружку, — я не очень хорошо умею готовить кофе, но тебе должно помочь. Я старался. — И улыбнулся одними губами.

— Спасибо, — сказала я. Затем сделала глоток. Очень крепкий. Я посмотрела на Эрика и улыбнулась: — Приводит в чувства.

— Я на это надеялся, — довольно ответил парень.

— Как же долго, — нервно вздохнула, убирая ноги под себя. Мне безумно хотелось спрятаться и стать невидимой. «За что ты так со мной, Фаррен?»

Когда в коридоре послышались шаги, я быстро вскочила, едва не перевернув кофе на себя. Первым вошёл Забдиель, а за ним доктор, согласившийся осмотреть «звезду» на дому. К моему удивлению у мужчины были узкие глаза. Он тоже кореец? Ответа мне так и не узнать, но теперь я была уверена, что корейскую «звезду» в беде не бросят.

— У парня нет ничего серьёзного на первый взгляд, — сообщил врач. — Небольшое сотрясение мозга. Конечно, я бы посоветовал при возможности поехать в больницу и на всякий случай сделать томографию. Нужно избежать серьёзных последствий, ведь иногда самые плохие травмы прячутся от наших глаз.

— Хорошо, доктор, — возбужденно ответила я. — Он очнулся?

— Я ввел ему лекарство. Он проспит всю ночь. — Врач повернулся к Забдиелю. — А что произошло?

— Ударился головой о гирю, — быстро нашёлся парень, за что я ему была весьма благодарна.

Мы все с минуту смотрели на десятифунтовую гирю. Затем доктор вздохнул и попрощался, Забдиель проводил его.

Очнётся завтра.

Теперь мне предстояло решить, как быть дальше. Всё складывалось не в мою пользу и позвонить кому-то я боялась. Пока не разберусь со «звездой», не сдвинусь с места, решила я.

Забдиель вернулся в комнату, и мы долго молчали, прежде чем Эрик заговорил.

— Значит, парень останется здесь до утра?

— И замечательно. Может, ты наконец уберешься восвояси, — огрызнулся Забдиель.

— Мне некуда идти.

— На самолёт к маме! Я готов купить тебе билет.

Я крутила головой, не понимая, о чем они говорят.

— Какой ты бездушный сукин сын! — воскликнул Эрик. В голосе звучало огорчение. — Чужого человека впустил в свой дом, на свою… кхм… пока ещё мою кровать. А меня, родного брата, готов выкинуть на улицу?

— Так вы братья? — широко распахнув глаза, вскрикнула от удивления. — Вы совсем не похожи друг на друга.

— У нас отцы разные, — ответил Забдиель. — Мой — пуэрториканец, а у Эрика отец был американцем.

— Вот именно! Так что у меня больше прав находиться в этом городе, чем у тебя!

— Да пожалуйста! Только не в моем доме!

Эрик страшно разозлился, ведь все эти слова были сказаны при незнакомке в моем лице. Я хорошо понимаю, почему он ушёл, хлопнув дверью.

— По-моему, это жестоко, — осмелилась сделать замечание Забдиелю. Он развалился в кресле и закрыл глаза. Почувствовав стыд и вину, я решила извиниться. Какое право я имею говорить это? Кто я такая? — Прости, я не хотела, чтобы всё так получилось.

— Как? — Он резко посмотрел на меня. — Если ты об Эрике, то не волнуйся, он перебесится и вернётся. Мы с ним каждые полчаса ворчим друг на друга. Я зол на него ещё с шестнадцати лет. Но это долгая история. Просто не обращай внимания.

— Э… — Я кашлянула и отвернулась в сторону, убирая прядь за ухо. — Мне дико неловко, что я вот так ворвалась в твой дом, да ещё и с пострадавшим в аварии человеком, но… Могу ли я остаться здесь до утра? Обещаю, что уйду, как только…

— Как ты сказала тебя зовут?

— Элора.

— Так вот, Элора, я не имею ничего против. Оставайся столько, сколько потребуется. Полиция ничего не узнает. Я могу постелить тебе здесь на диване, а мы с Эриком ляжем на полу.

— О нет! Я должна быть рядом с корейцем на случай, если он проснётся. Я видела в спальне большое кресло.

— Ты его имени не знаешь? — усмехнулся Забдиель, ведь я его всё время называю «корейцем».

— Оно сложное. Я не помню его.

Мы улыбнулись друг другу, безмолвно делясь эмоциями. Я могла представить, как выглядела в глазах этих людей. Мне повезло, что они оказались добропорядочными и согласились помочь.