Битва Стихий

Тарион повел руками, хватая незримые потоки воздуха за кончики хвостов, будто скользких рыб в прозрачном ручейке. Медленные ветра неспешно плутали в лесах Лунной Поляны, и поймать их было достаточно просто. Пойманный Тарионом поток забеспокоился. Верхушки деревьев зашатались.

Тарион почувствовал приближение другого, более сильного дуновения. Пахнуло сыростью. Пещерный сквозняк далеко зашел, чтобы поглядеть на мальчика, неумело управлявшего его собратьями. Тарион поймал и его. Дуновение с цветочных лугов тоже попалось в его сети. Ледяная вьюга подобралась к заваленным снегом перевалам Зимних Ключей, граничащих с Лунной Поляной. Пальцы тут же окоченели, но Тарион не ослабил хватку. Даже терпкий смог из горящих лесов Хиджала устремился к нему с западных перевалов.

И тут его окликнули.

— Уже уходишь?

Малфурион стоял ровно позади его спины. Его крылья были расправлены и это не выглядело приветливо. Тарион впервые задумался о том, в какие опасные игры он взялся играть с этим бессмертным и мудрым существом.

Он не мог вступить в схватку с Аль-Акиром, если до этого дойдет, на глазах у обитателей Лунной Поляны, где он даже не сможет перекинуться в дракона.

Зажатые в его руках слуги Аль-Акира беспокоились все сильнее. Небо стало темнеть на глазах. Порывы ледяной вьюги крепчали.

— Погода портиться, — сказал друид.

Тарион энергично закивал. Малфурион не знал, какой опасности подвергает себя и других, задерживая его. И Аль-Акир был меньшей из них!

Кстати, об Аль-Акире!

… «Передайте вашему повелителю — я жду», — приказал Тарион и ослабил хватку.

Освобожденные ветра разлетелись. Может, ему удалось избежать хотя бы одной катастрофы?

У него кровь застыла в жилах, когда Малфурион заботливо добавил:

— К тому же твоя мама не простит меня, если я отпущу тебя в такую даль одного, верно?

Мама, как же. Это Малфурион не хотел спускать с него глаз, и Тарион сам виноват в этом. Не стоило ему обманывать друида.

Но небо почернело как ночью. Порывы ветра с ожесточением срывали не только листья, но и ветви с деревьев. Малфурион непонимающе оглянулся.

— Нам нужно в убежище. И поскорей, — сказал он. — Ты пойдешь вместе со мной.

Проклятье. Очень вовремя. Тысяча штормов бушевали в его разуме. Тарион рухнул на колени. Вот теперь он точно никуда не пойдет.

— Что с тобой? — крикнул Малфурион.

Он не расскажет об этом друиду даже под пытками. Аль-Акир собственной персоной завывал в его сознании:

…«Кто сказал тебе, презренный смертный, что ветра слабейшая из стихий?!»

— Предупредите… маму, — пробормотал Тарион из последних сил. — Драконы… Они придут за мной.

— Какие драконы? О чем ты? Идем!

Тариона разрывало от боли. Это не стерпеть. На глазах у Верховного друида и шаманов он перекинулся в дракона и вместо ответа расправил черные крылья.

Вот теперь он точно нарушил все мамины запреты.

Глава 13 Кровь и смерть

Гевин не стал сворачивать на широкую Сумеречную улицу. Он юркнул в узкий переулок под сводчатой аркой из темного камня. Приходилось спешить. Близился утренний ритуал во славу Древнего Бога. Дорога вывела его к гранитному мосту, что нависал над пропастью и соединял между собой два квартала горной крепости. На площади Забвения, через которую пролегал его путь, уже разжигали костер. Гевин ускорил шаг.

Сегодня рожденный в пламени Ка'аз-Рат впервые приказал привести принца Андуина в Багровый Зал. Настала пора узнать, зачем Древнему Богу, помимо смертей и крови, понадобился золотоволосый наследник Штормграда.

Гевин с нетерпением ждал этого часа. С тех самых пор, когда только узнал, будучи королевским секретарем, о намерении архиепископа похитить принца. Бенедикт мертв, в очередной раз напомнил себе Гевин, пламя пожрало его смертное тело, а его жизнь и жизни сопровождавших их с принцем человек принесли в жертву Древнему Богу. Андуин едва не погиб тоже.

Кровь и смерти делают Н-Зота сильнее. Невозможно забыть об этом, находясь в Грим-Батоле. Но Древний не нуждался в смерти королевского наследника. Он нужен ему живой. Бенедикт никогда не рассказывал, что уготовано принцу в Грим-Батоле.

Обитые черным железом главные ворота Грим-Батола, настолько громадные, что сам Безликий Ка'аз-Рат даже не склонился, чтобы пройти сквозь них, совсем недавно эти ворота еще были отворены, и культисты свободно покидали крепость. В те времена они творили ритуалы по всему Азероту, привлекая новых последователей, обещая спасение в мире, где будут править иные силы.

Отныне ворота наглухо замурованы. Никто и ничто не покинет Грим-Батола. Никто и ничто не проникнет внутрь, чтобы помешать им. Спасение обещано только членам Культа, только они выживут, когда Оковы Н-Зота падут. Были ли они узниками или затворниками, Гевин не знал. Конец грядет, говорил Ка'аз-Рат. И когда ворота Грим-Батола с леденящим душу скрежетом захлопнулись, Гевин понял, вот оно, начало конца.