Битва свадеб

– Пойдем попляшем, красотка? – потащив подругу к танцполу, предложила Теннисон.

Ее обтягивающее фиолетовое платье с огромным бантом над округлыми ягодицами полностью открывало спину, а груди выступали двумя внушительных размеров воздушными безе над сверкающим лифом. Если будет отплясывать чересчур рьяно, как бы снова не продемонстрировала всем своих «девочек»… Черт, а может, именно этого она и добивается? Теннисон явно гордилась своими прелестями.

Мелани кивнула.

– А давай. Тряхнем стариной и покажем Шривпорту, что мы…

– Семья? – закончила за нее подруга.

Мелани рассмеялась.

– Ха, наверное, так оно теперь и есть!

Они двинулись к танцполу, то и дело останавливаясь, чтобы обнять кого-нибудь из друзей или родных, которые наперебой говорили им, какая чудесная вышла свадьба, как великолепно выглядела Эмма («она вся просто сияет») – и, кстати, где вы заказывали цветы? Лавируя между гостями, Мелани постоянно чувствовала на себе взгляд матери. Та по-прежнему не сказала Теннисон ни слова и выдержала фотосессию с близкими жениха и невесты со стоическим выражением на лице, которое напоминало улыбку, только когда Энн снимали вдвоем с внучкой. Перед тем как выйти на танцпол, Мелани обернулась и посмотрела на мать. Энн недовольно прищурила глаза и нахмурилась. Дочь в ответ широко улыбнулась и помахала ей.

Теннисон, подняв руки, закружилась, как когда-то, с изящной, змеиной грацией. Мелани задвигала плечами. Огни вокруг танцпола мигали розовым, голубым и лиловым, все вокруг смеялись и отплясывали под аккомпанемент на удивление хорошей группы, которую Эндрю нашел через приятеля.

Мелани взглянула на Теннисон, которая, подпевая, под слова «Все мои сестры и я» указала на подругу. Глаза защипало от слез. Так и должно было быть, всегда – чтобы они с Тини вместе смеялись и веселились. Мелани благодарила Бога, что они смогли вновь найти друг друга. Потому что когда они вместе, жизнь играет яркими красками.

На танцполе появились Эмма и Эндрю и присоединились к матерям. Глаза новобрачных сияли восторгом. Браслет, который Мелани подарила дочери вчера вечером, поблескивал в свете мигающих огней, олицетворяя единство новой семьи.

Традиционный первый танец жениха и невесты был медленным и сентиментальным, сейчас же все пошло иначе. Они веселились от души. Будто почувствовав их настрой, группа заиграла «Праздник»[21].

Мелани хихикнула – Теннисон ухватила ее за руку и крутанула, – затем проделала то же самое с подругой. Так же они танцевали под эту песню, тогда еще новую, когда им было по одиннадцать. Рядом возник Джозеф в смокинге и лиловом галстуке, за который Теннисон наверняка отвалила кучу денег. Прозвище «красавец-полицейский», данное подругой, сейчас подходило ему как никогда. Он обнял ее за талию, и они слились в ритме танца.

Присоединился и Кит, с видом не таким довольным, но выражающим решимость не портить праздник дочери. Глаза супругов встретились, и Мелани улыбнулась мужу. Возможно… Она пока не была уверена, что у них получится. Нет, она его по-прежнему любила, но порой этого недостаточно.

Кит взял ее за руку и притянул к себе.

– Выглядишь потрясающе, Мел! Даже красивее, чем в день нашей свадьбы. Спасибо за то, что подарила мне целую жизнь.

Мелани улыбнулась.

– Пожалуйста.

Потом отпустила его руку и схватила ладонь Теннисон. Та, оставив Джозефа, самозабвенно отплясывала босиком – никто бы не смог танцевать на тех каблуках, что она надела на свадьбу.

– У меня для тебя кое-что есть! – перекрикивая музыку, сообщила Мелани.

– Что? – спросила Теннисон, прогибаясь назад.

– Не боишься, что грудь вывалится?

В глазах подруги блеснули лукавые огоньки.

– Ее специальная клейкая лента держит.

Песня закончилась, и все двинулись к столу с тортом. Марк стоял с возмущенным видом – из-за самодеятельности музыкантов все пошло не по плану. Торт, украшенный чудесными нежно-розовыми цветами, в тон таким же на платье Эммы, выглядел великолепно. Дочь и новоиспеченный зять Мелани встали возле и поблагодарили всех гостей, которые пришли на свадьбу. Фотограф, делавший снимки, сновал туда-сюда, жужжа камерой, как оса. Обернувшись, снял и их с Теннисон, когда они были к этому не готовы.

– Боже, я вся мокрая от пота, – пожаловалась Мелани.

– Я тоже, ну и что? Зато сожгли чертову уйму калорий! Теперь я могу съесть большой кусок торта. Так что ты хотела мне дать?

Мелани вытянула руку и, расстегнув один из браслетов, взяла подругу за запястье и защелкнула браслет на нем. Теннисон наблюдала с озадаченным видом, затем подняла к глазам, ухватив пальцами золотой ободок с медальончиком, на котором было написано «навек».

– Вот о чем мы забыли, – проговорила Мелани.

– О чем?

– На кулонах, которые ты купила, написано «лучшие друзья». Нужно было добавить «навек». Из-за этого все проблемы. Мы как-то не подумали.

В глазах Теннисон заблестели слезы.

– Да, само собой. Как это мы так сглупили?..

– Ага. И у меня такой же – чтобы помнить, что некоторые вещи должны длиться вечно.

Мелани подняла запястье, и браслет засверкал в тусклом свете как символ прощения и клятвы в дружбе.