Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг.

Перед офицерами-эмигрантами замаячили довольно мрачные перспективы, как вдруг помощь пришла издалека. Император Павел выказал готовность взять их на русскую службу и расквартировать на территории Российской империи. Правда, далеко не все солдаты и офицеры проявили энтузиазм по поводу столь дальней дороги. Многие покинули ряды корпуса. Что касается наемников, то их вообще не пожелали видеть в России (исключение было сделано только для одного, лучшего полка). Так что на русскую территорию пришли 1 января 1798 г. лишь 4320 человек.

В этот холодный туманный день корпус пересек пограничную реку Буг и, тотчас же построившись прямо на берегу, принял присягу на верность российскому императору. Полки эмигрантов должны были отныне снять белые роялистские кокарды и заменить их оранжево-черными кокардами русской армии. Униформа также была вскоре изменена – части Конде получили мундир русского образца. Наконец, знамена, выданные корпусу, отличались своеобразием – это были знамена русского образца с двуглавым орлом в центре, однако по краям полотнищ красовались королевские лилии Франции.

Сам принц Конде был торжественно встречен в Петербурге. Ему были возданы такие почести, которых он не удостаивался ни в одной столице коалиционных государств. Павел I специально купил для принца и подарил ему роскошный дворец в центре Петербурга. Это здание возвышалось там, где ныне стоит знаменитый Мариинский дворец. На фронтоне по приказу царя был помещен герб семьи Конде, и золотыми буквами было написано: «Особняк Конде» (Hôtel de Condé).

В жесте российского императора было больше сострадания к горестной участи эмигрантов, чем политического расчета. Павлу I, который, по крайней мере, как ему казалось, стремился поступать, руководствуясь принципами справедливости и чести, льстило, что он может облагодетельствовать людей, которые сражались за идею и были выброшены как использованная салфетка, едва они перестали служить интересам расчетливых политиков.

Руководствуясь теми же принципами великодушия и справедливости, Павел I предоставил убежище и гонимому отовсюду герцогу Прованскому, брату казненного короля Людовика XVI, в будущем ставшему королем Франции под именем Людовик XVIII. Местом для проживания беглого монарха была назначена Митава, а на содержание его дворца и сотни телохранителей было выделено Россией 200 тыс. рублей ежегодно. Интересно, что Павел обратился ко всем монархам Европы с предложением пожертвовать также что-нибудь на «собрата» в несчастье, однако за исключением испанского короля никто, кроме русского императора, не дал ни гроша.

Ясно, что все эти действия, какими бы возвышенными соображениями ни руководствовался Павел, не могли не вызвать вполне прозаических политических последствий. Эмигранты, нашедшие при русском дворе радушный прием, не сидели без дела. Они возбуждали повсюду среди русской знати ненависть к революционной Франции. Императрица Мария Федоровна и возлюбленная императора – фрейлина Нелидова стали горячими сторонниками идеи легитимизма и борьбы с революционной «заразой». Используя эти настроения, развернули бурную деятельность и англичане, использовавшие свое влияние и золото для того, чтобы подогреть антифранцузские настроения в среде русской знати и при дворе.

Однако ничто так не подействовало на Павла, как история с Мальтийским орденом. Еще в эпоху своей юности Павел увлекся этим рыцарским орденом, прочитав книгу Верто «История рыцарей-госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского»[44]. Как известно, орден госпитальеров (впоследствии Мальтийский) явился первым духовно-рыцарским орденом в истории. Еще в 1070 г., до Первого крестового похода, на Ближнем Востоке вокруг странноприимного дома (госпиталя) Святого Иоанна возник монашеский орден, призванный помогать паломникам. С началом крестоносного движения орден, заботящийся о странниках, взял на себя миссию и их охраны и постепенно из монашеского превратился в военно-монашеский. При великом магистре Раймунде де Пюи (1120–1160) он окончательно оформился как духовно-рыцарский орден, видевший свою миссию прежде всего в войне с врагами христианства. В эти же годы (1118–1119) возник и другой знаменитый духовно-рыцарский орден тамплиеров (храмовников).

Оба эти ордена получили в скором времени огромные дары от папы, от монархов и знати Европы и стали могущественными военными организациями, ведущими непрерывную войну с мусульманским миром. Сотни замков госпитальеров и тамплиеров усеяли Палестину и Сирию. Один из самых грандиозных средневековых замков Крак де Шевалье был построен в Сирии и принадлежал госпитальерам.