Битва троллей

— Он там был?

— Как и договаривались. У них все хорошо. Керр достиг такой мудрости, которая очень пригодилась его народу. А Турк стал мощным воином. Они с надеждой смотрят в будущее, — сообщил Стен о своей встрече с троллем.

— Это хорошо. Я желаю им, чтобы они могли прийти к хорошей жизни. Такой, как они себе это представляют.

— А как дела у тебя? У вас тут все хорошо?

Висиния закатила глаза и шутливо бросила в Стена одной из подушек.

— Прекрати обращаться с нами как с тяжелоранеными, Стен! Твой сын просто маленький, он не болен. И у меня есть все основания полагать, что со временем он вырастет сам.

По ее голосу Стен понял, что она говорила несерьезно, и широко улыбнулся. Не отвечая, Стен подошел к колыбельке, в которой Натиоле спал под мягким меховым покрывалом. Глаза малыша были плотно закрыты, а крошечные ручки сжаты в кулачки. Темный закрученный локон торчал на его голове. «Такой беспомощный, такой хрупкий, — вновь ошеломленно подумал Стен. — Но мы защитим тебя. Керр прав: дети — это богатство каждого племени. Когда ты достаточно подрастешь; я расскажу тебе все о человеке, имя которого ты носишь. О мужестве Натиоле, о его деяниях, надеждах и любви, о жертве, которую он принес и которую тебе уже не придется приносить. Я хочу, чтобы однажды ты стал гордиться своим именем».

— Иди в кровать, — попросила Висиния. — Мне холодно без тебя.

— Снег тает. В Садате уже точно расцвели первые цветы. Мы должны будем в скором времени отправляться в путь.

— Я знаю, — ответила Висиния. — Нам нужно скоро ехать в Теремию. В нашей стране очень много трудностей, которые требуют нашего внимания.

— Я тут подумал, — сообщил Стен, кивнув. — Керр рассказал мне, что Турк — предводитель племени, но он слушает слова Керра. Он сказал, что хороший предводитель знает, чьему мнению он может доверять.

— Это очень умно со стороны Турка.

— Да. И поэтому я подумал, что мы можем кое-чему научиться у троллей. Я бы снова ввел совет. Мы так много должны сделать, и мы не можем все это делать одни. Мы даже не знаем, как нужно решать многие проблемы. Я хочу, чтобы в совете было больше голосов, советников, которые будут знать свое дело. Столяры, крестьяне, каменотесы, торговцы. Мы довольно долго слушали только воинов. Сейчас наступило время подумать о мире.

— Многие дворяне не обрадуются, если мы сделаем советниками крестьян и ремесленников и ты дашь им голос в совете, — заявила Висиния.

— Это мне все равно. Я верю, что начинается новое время. Нам нужны люди, которые хотят и могут жить в мире друг с другом. Или ты думаешь, что нам грозит война с марчегом Тамаром?

— Нет. Теперь, после смерти Сциласа, его притязанию на свою землю ничто не угрожает. Еще он займет Валедоару, но я верю, что он выполнит наши договоренности и никогда не будет претендовать на титул короля, — серьезно заявила Висиния. — По крайней мере, если мы будем выполнять свою часть и также никого не коронуем на краля или кралю. Я верю, что он хороший человек, который также надеется, что наши потомки однажды будут жить в стране, которая не будет только Влахкис или только Ардолия, а объединит в себе самое лучшее от двух стран.

— Тогда в ближайшие годы нас ждет только мир. А в мирное время воины не самые лучшие советники. Поэтому я хочу созвать новый, больший совет.

Стен, вздохнув, снял рубашку через голову, затем снял штаны и скользнул под одеяло.

— И как ты себе это представляешь? — спросила его жена, прижимаясь к нему всем телом.

Ее теплое тело наполняло его такой жизненной силой, что Стен на мгновение замолчал, наслаждаясь лишь ее близостью.

— Влахаки должны определить членов совета. Так же как и бояре выбрали нас из своей среды.

— Это может сработать. По крайней мере, народ тебя точно будет любить за это. Но он и так тебя уже любит, — ответила его жена с улыбкой. — «Через мрачные стены негодяев…»

Она тихо начала напевать песню, которая уже очень давно была сложена поэтами о влахакских воинах. Стен застонал:

— Единственное преимущество титула воеводы заключается в том, что в будущем я могу повесить любого, кто будет петь эту трижды проклятую песенку.

— Любого, кроме меня, — невозмутимо возразила Висиния, на что ее муж ответил громким вздохом.

Потом она зевнула:

— Давай мы позже продолжим разговор о Влахкисе и совете, хорошо?

Стен с улыбкой кивнул и взял ее за руку. Он устал, однако встреча с Керром все еще занимала его ум и он никак не мог уснуть.

«Возможно, я смогу уговорить Флорес войти в совет, когда она вернется из империи, бывшая воевода как-никак. И она была бы хорошим, пусть даже и вспыльчивым советником.

Впервые за такое долгое время в нашей стране будет мир, хотя от ненависти остались глубокие раны и шрамы. Нам нужны люди, которые больше не слушают боль прошлого. Возможно, однажды масриды, влахаки и сцарки смогут подать друг другу руки в настоящей дружбе. К этому лежит долгий путь, но, как и любая другая дорога, эта тоже начинается с первого шага». Его взгляд коснулся колыбельки, в которой спал Натиоле. «И мы сделаем этот шаг».

Эпилог