Читаем Битва у Варяжских столпов полностью

Стараются они сделать это вопреки целому ряду очевидных фактов. Во-первых, автор ПВЛ уже во вступлении совершенно однозначно упоминает как отдельные народы варягов, шведов, норвежцев, готов и русь. Следовательно, русский летописец четко отличает варягов и русь от скандинавов — шведов и норвежцев. Во-вторых, никакого племени русь, рось или с каким-нибудь похожим названием в Скандинавии никогда не было, и напрямую обосновать переход названия Русь из Скандинавии к восточным славянам не представляется возможным. В-третьих, сами скандинавы нашу страну Русью ни во время призвания Рюрика, ни даже позже никогда не называли. Традиционно они использовали для этого понятия Гардарики или Гарды. Все специалисты отмечают, что понятия Русия, Русция, Рюцаланд и т.п. появляются в скандинавской литературе достаточно поздно и носят книжный характер. Самые первые примеры подобного названия мы видим в форме Русция латиноязычной «Истории Норвегии», написанной по различным оценкам в период между 1152 и 1264–1266 гг., и в форме Русия опять-таки в латиноязычной «Саге об Олаве Трюггвасоне», написанной около 1190 г.{435} Создававшие эти произведения средневековые монахи отражали не живой язык своего времени, а стремились продемонстрировать свою образованность, используя общепринятый в Западной Европе термин для обозначения Руси. В-четвертых, сами скандинавские лингвисты признают, что не только корень -рус-, но и все содержащие этот корень слова являются заимствованными в шведском языке{436}. В-пятых, корень -рус- был известен задолго до появления скандинавов в Восточной Европе. Очевидно, что, не имея ни только племени в Скандинавии со сколько-нибудь схожим названием, но даже самого корня в своем языке, вдобавок и называя нашу страну Гардарики, скандинавы никак не могли дать ей название Руси. Тем не менее, вопреки очевидному, норманисты с усердием, заслуживающем лучшего применения, вот уже три столетия стараются доказать обратное. Для того чтобы обойти все эти, казалось бы, непреодолимые противоречия, название Руси норманисты пытались вывести из др.-исл. Hreidgotar (Куник), др.-исл. hr'odr, «слава» (Будилович), др.-исл. dr'ott, «отряд» (Бримм), др.-шв. rother, «руль» (Преображенский). Неосновательность этих попыток признают большинство норманистов, придерживающихся сейчас в основной своей массе двух других этимологии. Сторонники первой акцентируют внимание на том, что в Швеции на побережье Ботнического залива имеется местность Рослаген, а сторонники второй — на то, что финны до сих пор называют Швецию Ruotsi, а шведов — ruotsalainen. Естественно, немалое количество приверженцев этого течения опирается одновременно на оба этих довода.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
MMIX - Год Быка
MMIX - Год Быка

Новое историко-психологическое и литературно-философское исследование символики главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как минимум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригинальной историософской модели и девяти ключей-методов, зашифрованных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выявленная взаимосвязь образов, сюжета, символики и идей Романа с книгами Нового Завета и историей рождения христианства настолько глубоки и масштабны, что речь фактически идёт о новом открытии Романа не только для литературоведения, но и для современной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романов , Роман Романович Романов

История / Литературоведение / Политика / Философия / Прочая научная литература / Психология
Лжеправители
Лжеправители

Власть притягивает людей как магнит, манит их невероятными возможностями и, как это ни печально, зачастую заставляет забывать об ответственности, которая из власти же и проистекает. Вероятно, именно поэтому, когда представляется даже малейшая возможность заполучить власть, многие идут на это, используя любые средства и даже проливая кровь – чаще чужую, но иногда и свою собственную. Так появляются лжеправители и самозванцы, претендующие на власть без каких бы то ни было оснований. При этом некоторые из них – например, Хоремхеб или Исэ Синкуро, – придя к власти далеко не праведным путем, становятся не самыми худшими из правителей, и память о них еще долго хранят благодарные подданные.Но большинство самозванцев, претендуя на власть, заботятся только о собственной выгоде, мечтая о богатстве и почестях или, на худой конец, рассчитывая хотя бы привлечь к себе внимание, как делали многочисленные лже-Людовики XVII или лже-Романовы. В любом случае, самозванство – это любопытный психологический феномен, поэтому даже в XXI веке оно вызывает пристальный интерес.

Анна Владимировна Корниенко

История / Политика / Образование и наука