Битва у Варяжских столпов

Обратимся теперь к норманизму как идеологии, которая только и может объяснить существование этого явления до сих пор. Проблема происхождения Руси, с самого момента своего возникновения, всегда оставалась полем идеологического боя. В отличие от Столетней войны между Англией и Францией, эта война длится вот уже целых три столетия. В противоположность настоящей войне борьба идеологическая носит бескровный характер, однако это не делает ее менее важной. Начало ее положила борьба великого русского ученого и патриота своей страны М.В. Ломоносова с приглашенными в Россию немецкими учеными. Рабски влача на себе политически и национально обусловленную концепцию Миллера — Шлецера, туземные норманисты пытаются втащить этот давно отживший пережиток прошлого в третье тысячелетие, несмотря на то что это тенденциозное шведско-немецкое наследство противоречит имеющимся фактам, здравому смыслу и вредоносно для русского самосознания. Отдают в этом себе норманисты отчет или нет — вопрос отдельный, который следует решать индивидуально в отношении каждого представителя этого направления. В целом же, пока существует норманизм, всегда актуальными будут оставаться слова М.В. Ломоносова, сказанные в адрес современного ему норманиста Шлецера: «…каких только гнусных пакостей не наколобродит в российских древностях допущенная в них скотина».

Современным норманистам буквально с миру по нитке приходится надергивать хотя бы отдаленно похожие аналогии, чтобы прикрыть фактологическую наготу своей излюбленной идеи. Руотси выводятся ими из Швеции, Рорик — из Фрисландии, знак Рюриковичей — из Хазарии. Затем все это лихо смешивается на восточнославянской почве и полученный винегрет выдается за действительные истоки древнерусской традиции. Поскольку в Скандинавии, Фризии или в Хазарии образ Дажьбога найти не удается, норманист В.Я. Петрухин объявил упоминание «Дажьбожа внука» в «Слове о полку Игореве» «эвгемерической конструкцией». При этом норманистам приходится прилагать титанические усилия, чтобы примирить все эти свои собственные конструкции с недвусмысленными свидетельствами древних источников о том, что русы говорили на славянском языке, клялись славянскими богами, а сами скандинавы оставили крайне незначительный след в языке, культуре, антропологическом облике и генофонде русского народа. Нечего и говорить, что нити у норманистов оказываются гнилыми и рвутся при каждом соприкосновении с историческими фактами.

В отличие от этих построений, которые для объяснения древнерусской традиции искусственно притягивают и механически перемешивают между собой разнородные элементы из Швеции, Фрисландии и Хазарии, мы видим, что все они, кроме Руси, а подчас прежде, чем стать известны на ней, уже встречаются нам в одном месте — среди западнославянских племен, живших на севере современной Германии. Только у них мы видим предания о происхождении Рюрика, там же нам встречается русская топонимика, связанные с культом Дажьбога названия и двузубец Рюриковичей.

Мы видели, что с момента своего возникновения и по настоящее время норманизм был, есть и будет оставаться идеологическим оружием всех явных и скрытых ненавистников русского народа. Его приверженцы чрезвычайно любят рядиться в тогу научной объективности и беспристрастности, но, как мог убедиться читатель, с действительно научным методом познания истории у них мало общего. Большинство их построений основывается на субъективных допущениях, тенденциозном толковании одной части источников и намеренном замалчивании другой, а также абсолютизации удобных для себя данных. Слово намеренное здесь употреблено не случайно. Применительно к археологическим данным, едва ли кто-то из норманистов сможет доказать, что в СССР археологическая литература из капиталистической Швеции была более доступна, чем соответствующая литература из социалистической ГДР. Применительно к письменным источникам следует сказать, что лишь благодаря многовековой традиции замалчивания части важнейших германо-скандинавских источников, что довольно странно для приверженцев скандинавского происхождения русов, норманизм до сих пор только и сохраняет видимость наукоподобия. Мы видим, что подлинные скандинавские источники однозначно опровергают все построения норманистов, которым почему-то кажется, что они гораздо лучше знают происхождение русов, нежели два средневековых летописца, живших гораздо ближе их к описываемым событиям, — автор ПВЛ на Руси и Саксон Грамматик в Дании. Все это очень плохо сочетаются с научной объективностью. Единственное, в чем им нельзя отказать, так это в ловкости рук, благодаря которой единственно достоверное, по их же словам, скандинавское захоронение на территории Руси превращается в бесчисленные могилы викингов, а из крайне ограниченного количества фактов реального пребывания скандинавов делается псевдонаучный миф об их существенной, если не решающей роли в создании древнерусской государственности, в которой они составили как правящую династию, так и значительную часть господствующего сословия.