Битва в Арденнах. История боевой группы Иоахима Пейпера

В комиссии по военным преступлениям сочли уместным провести суд над семьюдесятью четырьмя обвиняемыми из «Лейбштандарта» в маленьком городке под Мюнхеном, название которого для миллионов людей во всем мире стало синонимом всех ужасов нацизма, — Дахау. К маю 1946 года мрачные одноэтажные деревянные хижины были готовы принять «людей из Мальмеди». Пока плотники еще стучали молотками в здании самого суда, а электрики тянули провода для телефонов и фотовспышек, эсэсовцев уже привезли из Швебишхалля и разместили в камерах бункера. Рядом, в камере 3 блока 202, расположились бывшие товарищи эсэсовцев, которым предстояло свидетельствовать против них на суде, а свидетелям из числа гражданских бельгийцев выделили отдельную виллу.

Среди обвиняемых были генералы Дитрих, Кремер и Присс, Пейпер и все его выжившие ротные командиры, много старших сержантов, в том числе Зипротт, Охманн, водитель Пейпера Цвигарт, и много рядовых, «сознавшихся» в ходе обработки в Швебишхалле, включая тех, кому во время арденнского наступления было по шестнадцать лет.

В группу обвинения входили все те, кто проводил перекрестные допросы в Швебишхалле и других местах, — Перл, Тон, Фентон и остальные сотрудники группы по военным преступлениям под командованием подполковника Эллиса. Основой доказательной базы стали признания, сделанные в Швебишхалле, но Эллис пригласил также и выживших в расстрелах в Бонье американцев и несколько бельгийцев, например Петера Руппа, мадам Грегуар и мадемуазель Локнер, которую завязавшееся на этом процессе знакомство с другим свидетелем из числа гражданских, месье Томбо, впоследствии сделает мадам Томбо, что станет, пожалуй, единственным хорошим последствием суда в Дахау.

Для защиты у обвиняемых было семь немецких адвокатов, второпях выбранных сразу перед началом суда из числа юристов, которые в этот год великой денацификации, когда столько их коллег остались без права на практику из-за связей с нацистами, не имели никакого желания иметь дело с эсэсовскими преступниками, как «людей из Мальмеди» уже стали именовать в немецких газетах. Кроме того, был назначен и американский адвокат, хитрый армейский юрист из Атланты, штат Джорджия, — подполковник Уиллис Эверетт-младший, официально — консультант по защите. Мы не знаем, почему он взялся за это дело (он давно мертв и нигде не описал своих мотивов), но весной 1946 года решиться на такое было нелегко, особенно если учесть, что сами подзащитные смотрели на него с презрением, считая его присутствие частью американского фарса и думая, что он будет просто делать вид, что защищает их. Что ж, в этом отношении обвиняемых ждал сюрприз.

Суд в Дахау открылся 16 мая. У всех дверей и окон стояли на карауле высокие военные полицейские в парадной форме. Все замерли, когда вошел бригадный генерал Делби, председатель суда, в сопровождении семи офицеров среднего звена и полковника Розенфельда, судебного советника. Затем в окружении военной полиции ввели заключенных. Их завели в клетку и усадили лицом к судейскому столу. Все обвиняемые были одеты в форму вермахта, не хватало только знаков отличий и медалей, когда-то гордо украшавших грудь. На спине и на груди у каждого — карточки с крупно нарисованными номерами. У Дитриха — номер 11, у Кремера — 33, у Присса — 45. Пейпер оказался 42-м.

Все утро первого дня ушло на зачитывание обвинения. Перечисление всех подробностей продолжалось сначала по-английски, потом — по-немецки. Педантичное бюрократическое описание, зачитываемое монотонным голосом, ни в коей мере не передавало ужаса тех злодеяний, о которых шла речь: «ударил по голове прикладом», «выстроили вдоль стены и расстреляли», «выводили в сад и расстреливали по одному».

Полковник Эллис начал свою речь с агрессивных нападок на обвиняемых. Он заявил суду, что «некоторые части [„Лейбштандарта“] в расстрелах военнопленных преуспели не меньше, чем в боях». «Другие же активно занимались „раббацем“,[58] что на жаргоне СС означало развлекаться, убивая всех, кто попадется на пути… Третьи просто взрывали все, что оказывалось в пределах досягаемости их орудий». Из чтения обвинения складывалось впечатление, что обвинитель верит в каждое слово, которое произносит, но при этом сам понимает, насколько бездоказательны его обвинения. Он заранее предупредил слушателей, что некоторые из свидетелей обвинения могут дать противоположные показания. Будучи немецкими солдатами, они могут захотеть защитить обвиняемых, когда придет время.