Битва в Арденнах. История боевой группы Иоахима Пейпера

«Не забывайте, что именно в рядах СС полегли первые европейцы… Европейская идея — единственная политическая идея, за которую следует сражаться. Никогда еще мы не были столь близки к реализации этого идеала. Давите ложь, бейте клеветников, помогайте соседям и вдовам погибших на войне… Только если мы сумеем вернуться к простым ценностям… и вытащим добродетель из нищеты, только тогда все снова сдвинется с мертвой точки и мы сможем воздвигнуть барьеры, которые понадобятся нам в тот день, когда хлынет черный поток.

Во время войны наши дивизии считались самыми стойкими в трудных ситуациях. В тюрьмах всего мира мы доказали свою твердость. Будем же надеяться, что наши дети скажут о нас когда-нибудь, что даже вдали от родины мы служили идее воссоединения и европейскому движению. Я приветствую всех, кто и в тюрьме сумел остаться свободным!»

Письмо произвело определенный эффект. Вновь вспыхнул интерес к делу бывшего полковника, которому хоть и не грозила более смертная казнь, но все же предстояло отсидеть тридцать пять лет — немыслимый для многих срок. Далеко отсюда, в Соединенных Штатах, стареющий Эверетт возобновил усилия, направленные на освобождение своего бывшего клиента, а в самой Германии влиятельные закулисные лидеры подталкивали наиболее либеральные газеты к проведению собственных расследований.

В Вашингтоне стали поговаривать об условно-досрочном освобождении Пейпера, но тут встал сенатор Кефовер и заявил, что, пока его слово что-то значит в Соединенных Штатах, немецкий полковник будет сидеть в тюрьме.

Шли годы. В 1954 году комиссия Уоткинса взялась за расследование деятельности младшего сенатора из Висконсина. Его последние нападки на армию, которые он так успешно начал, воспользовавшись «делом Мальмеди», вышли за все рамки. Требующий ответа удар был нанесен по самому бывшему Верховному главнокомандующему, а ныне президенту Соединенных Штатов Дуайту Эйзенхауэру — Мак-Карти заявил генералу Зуйкеру, в свое время командовавшему тем самым полком в 1-й дивизии, который удержал на хребте Эльзенборн рвущийся на выручку Пейперу второй эшелон наступления, что тот, дескать, «не имеет права» носить свою форму. Заручившись поддержкой сенатора Чарльза Поттера, трижды раненного в ходе войны и потерявшего обе ноги в результате взрыва немецкой противопехотной мины, они запустили процесс, которому суждено было привести к концу карьеру Мак-Карти.

Комиссия Уоткинса вынесла Мак-Карти обвинительный приговор, хотя тот неистово защищался, извергая при этом поток брани, про которую Линдон Джонсон писал: «Эти слова были бы более уместны, будь они не произнесены в сенате, а написаны на стене в мужском туалете. Если мы это простим, то можно вообще закрывать сенат».

Наконец в 1957 году все закончилось. Отсидев около тринадцати лет, Дитрих и Пейпер вышли на свободу, сначала — условно-досрочно, а затем — с испытательным сроком и подпиской о невыезде из Штутгартского района.

Бывший полковник СС, уже сорокатрехлетний, вышел в мир, который стал к тому времени совсем другим. Этот мир не понимал Пейпера с его старомодными идеями о «европейском движении» и «славянской угрозе». Новая Германия была страной, где творилось «экономическое чудо», где каждый хотел забыть прошлое как можно скорее, где единственной ценностью стала твердая дойчмарка, зависть всей Европы. Пейпер же принадлежал к миру, которого давно уже не было, который остался только темой для разговоров толстопузых шовинистов в пивных.

Бывший полковник устроился на работу, «вступил в гонку за деньгами», как он сам это называл. Но работалось ему в автомобильной компании нелегко — профсоюзы относились к нему с опаской, а коллеги — с недоверием. В конце концов, он же был уголовником с судимостью.