Битва в пустыне

Ступни ног Римо упирались в пол. Над его левым мизинцем возвышались Скалистые горы, видные из окна гостиницы. В соседней комнате Чиун досматривал сериал «Негодяй и красотка». В этом месяце с полдюжины главных героинь сделали аборты, о чем зритель узнал от их лучших подруг, рассказывавших об этом всем и каждому. Героини им доверялись, поскольку они умели принимать очень грустный вид, когда выспрашивали подробности под предлогом сочувствия. В реальной жизни это называлось бы злостными сплетнями. В «Негодяе и красотке» это называлось дружеским участием. До Римо доносились звуки органной музыки, звучавшей в дневной телевизионной драме. Резкие звуки новоанглийского произношения Смита падали, как удары кнута. Римо нежно смотрел на свой левый мизинец.

– Что вы знаете о нефти и об энергии? – повторил Смит свой вопрос.

– Все, что известно, все, что будет известно, и все, что знали когда-то, а теперь забыли. – Римо затеял соревнования между большим пальцем и мизинцем. Проигравший впадет в немилость до конца вечера.

– Вы, конечно, шутите?

– Разве могу я шутить с человеком, который сфабриковал против меня обвинение в убийстве, а потом послал меня убивать?

– Опять вы за свое, – сказал Смит. – Я думал, вы поняли эту необходимость. Было крайне важно, чтобы вас считали мертвым официально, чтобы вы абсолютно нигде не числились живым. Для организации, которой не существует, нужен человек, который не существует. Только так.

– Да, я догадываюсь, – сказал Римо, подключая к соревнованиям указательный палец.

– Вы заняты своими пальцами или слушаете меня?

– Я могу делать и то и другое, как вам известно.

– Между прочим, что вы вытворяете со своими фалангами? Никогда не видел ничего подобного. Весьма забавно.

– Единственное, что вам нужно сделать, – посвятить этому жизнь, и вы тоже овладеете этим искусством, Смитти.

– Гм… Я, разумеется, понимаю, что вам надо как-то занять себя. Но давайте говорить серьезно: что вы знаете о нефти и об энергии?

– Все.

– Хорошо. Вы знаете, что такое углеводород?

– Это вас не касается.

– Все ясно. Начнем сначала, и на этот раз смотрите на меня.

Битый час после этого Римо смотрел в лимонно-желтое лицо Смита, пока тот детально излагал ему энергетические проблемы как с экономической, так и с криминальной точек зрения, и объяснил, почему считает необходимым вмешательство КЮРЕ, хотя технически ситуация выходит за пределы ее компетенции. Если страна развалится, сказал он, не будет иметь значения, существует американская конституция или нет.

– В этом отношении, Римо, энергетический кризис представляет большую опасность, чем даже атомное оружие.

– Это ужасно!.. – сказал Римо, глядя прямо в блекло-голубые глаза доктора Смита и отрабатывая координацию движений пальцев путем легчайших прикосновений к ногтям. При этом каждые несколько минут он повторял: – Страшно… невыносимо… нестерпимо…

Наконец Смит не выдержал:

– Что ужасно, Римо?

– То, что вы сказали, Смитти. Эта нефть…

– Римо, я вижу, что вы меня почти не слушали. Почему вы продолжаете оставаться на этой службе? Не думаю, что интересы Америки еще что-то значат для вас, как это было раньше.

– Конечно, значат, Смитти, – сказал Римо, разглядывая желчное лицо этого уроженца Новой Англии, за которым в окне отеля возвышались величественные Скалистые горы, и вспоминая прошлое Денвера. За спиной Римо лежали американские равнины и старые большие города: за его спиной была Америка, выигравшая Гражданскую войну, но потерявшая в ней больше людей, чем в любую другую войну; за его спиной была история людей труда, написанная участниками кровопролитных стачек и свирепыми наймитами хозяев.

Он родился далеко отсюда, на Востоке страны, и был брошен родителями. Поэтому он и стал человеком-которого-нет. Кто захочет искать с ним встречи? Кто будет скучать по нем?

Там, позади, и санаторий Фолкрофт, где Римо родился вторично, и в этот раз он знает жизнь гораздо лучше.

– Я остаюсь на этой службе, Смитти, потому, что мое занятие справедливо. Единственный способ быть свободным – это поступать по справедливости.

– Вы имеете в виду мораль?

– Не обязательно. Горы в окне позади вас – это горы в наиболее точном смысле слова. Они есть, и они – правы. Я тоже должен быть прав. Это пришло ко мне здесь. Я есть то, что я есть. И я – готов.

– Вы, Римо, заговорили точь-в-точь как Чиун. Не думаю, что есть необходимость напоминать вам, что Синанджу – это старинная династия наемных убийц, насчитывающая несколько столетий. Мы платим за его услуги жителям его деревни. Мы оплатили ваше обучение. И сколько бы вы теперь ни философствовали, для нас вы были и остаетесь сообразительным копом из Ньюарка.

– Смитти, вам этого не понять, но вы платили ему за то, что хотели от него получить, а не за то, что он реально сделал. Вы просили научить меня расхожим приемам самообороны, а теперь он научил меня Синанджу.

– Это абсурд, – сказал Смит. – Совершеннейшая чепуха.

Римо покачал головой.

– Нельзя купить то, чего не понимаешь, Смитти. А вам никогда не понять… Впрочем, давайте лучше поговорим о задании.