Битва в пустыне

– Тьфу, птичье дерьмо!.. – выругался Чиун. Его рука метнулась к телевизору и резко нажала на выключатель. Затем Чиун обратил на Римо светло-карие пылающие гневом глаза.

– Почему же ты мне ничего не сказал?

– О чем?

– Об этом Бараке. О короле Адрасе.

– А что я должен был тебе сказать? – удивился Римо.

– Что Барака сверг короля. – Чиун смотрел на ученика, не находя слов от возмущения. – Ну ничего, – сказал он наконец. – Как я понимаю, мне придется все делать самому. Разве можно положиться в чем-нибудь на бледный лоскут свиного уха? Никто мне ничего не рассказывает. Пусть будет так – я и сам прекрасно со всем справлюсь.

Он повернулся и отошел от Римо.

– Можешь ты мне сказать, что все это значит? – спросил Римо.

– Тихо! Укладывай свои вещи, мы едем.

– Но куда? Не мешало бы и мне знать.

– В Лобинию.

– Зачем?

– У меня там дело. Но ты не беспокойся, я не собираюсь просить у тебя помощи. Я сделаю это сам. Я уже привык все делать сам.

Он повернулся и вышел в другую комнату, оставив Римо в полном недоумении.

– О Господи! Спаси нас и помилуй, – повторил он несколько раз.

Тридцать шесть часов спустя Римо уже сидел напротив доктора Смита в машине с кондиционером на парковочной стоянке в международном аэропорту имени Джона Кеннеди, где владельцы грузовых самолетов подсчитывали теперь не украденные капиталы, а законные прибыли. У Римо была с собой небольшая дорожная сумка с надписью «Эйр Франс». Он посмотрел на часы.

– Я не давал вам распоряжения лететь на Восток, Римо, – говорил Смит. – Мы должны были встретиться на Побережье.

– Но я уже был в пути, улетаю за пределы страны.

– Сейчас не время для отпуска, Римо. Дело, связанное с нефтью, очень серьезное. Примерно через месяц наша страна будет испытывать такой дефицит горючего, что может развалиться вся экономика.

Римо выглянул из окна машины и посмотрел на самолет.

– Я многого не понимаю, Римо. Нам не удается ни за что зацепиться. Это только предчувствие, но мне кажется, что за убийствами ученых стоит Барака либо одна из наших нефтяных компаний.

Римо наблюдал, как волны горячего воздуха, выходящие из задней части реактивного самолета, искажают ландшафт за широкой летной полосой.

– Да, – продолжал между тем Смит. – Я не удивлюсь, если окажется, что здесь замешана «Оксоноко». Вы когда-нибудь слышали это название? – Он сделал паузу, но ответа не получил. – Римо, я задал вам вопрос: вы слышали когда-нибудь о компании «Оксоноко ойл»?

– Спросите меня, водил ли я когда-нибудь автомобиль.

– Великолепно. Как я уже сказал, я не знаю, кто именно – Барака или эта компания, – но я чувствую, что кто-нибудь из них.

– Что вы сказали? – рассеянно переспросил Римо.

– Я говорю, что кто-нибудь из них стоит за убийствами американских ученых, которые занимаются нефтью.

– Ах, вы об этом… – сказал Римо. – Можете не беспокоиться, я знаю, кто за ними стоит.

Смит был ошарашен.

– Вы знаете? Кто же?

Римо покачал головой.

– Если я скажу, вы мне не поверите. – Он наблюдал, как поднимается в воздух другой самолет. – У вас все? Я хочу успеть на посадку.

– О чем, черт возьми, вы говорите, Римо? Вам надо выполнять задание.

Римо посмотрел на Смита и сказал:

– У вас плохо с нервами, Смитти. Приходите сюда и заводите разговоры: может, то, а может, се. А что, если эти покушения организовали марсиане?

– Как вы додумались до такого? – удивился Смит.

– Если не найдем новых источников энергии в самом ближайшем будущем, у нас не останется горючего для ракет и нам поневоле придется перестать загрязнять космос. Нет, определенно это марсиане. Я займусь ими в начале марта.

С этими словами Римо вылез из машины и направился в зал для посадки. Смит последовал за ним, однако вне машины ему пришлось говорить с оглядкой. Римо было все равно – его взгляд рассеянно блуждал где-то поверх Скалистых гор.

Здесь ему открылась простая истина: он работает на Смита и его организацию не потому, что имеет моральное превосходство над своими противниками; он делает это потому, что должен это делать. Чиун заключал много контрактов в своей жизни, а он, Римо, может себе позволить один-единственный, потому что так надо. Он это понял, глядя на горы. Он никогда не станет таким, как Мастер Синанджу, потому что он не Чиун. Он, Римо, – человек, который может быть только тем, чем он может быть. Точно так же Чиун есть Чиун.

А Смит продолжал молоть вздор:

– Это – приоритетная задача, Римо. Положение критическое.

Римо перескочил на тротуар, запыхавшийся Смит еле нагнал его. Большая группа хмурых людей – и молодых, и таких, кому уже далеко за сорок, – торжественно проследовала в здание аэропорта. На некоторых девушках были просторные блузы без рукавов, на парнях – широкие мятые брюки и спортивные рубашки или же форменные костюмы. У некоторых были значки с надписью: «Третий международный Конгресс молодежи». Римо удивляло большое количество сорокалетних юношей, которые шли во главе этой маленькой армии, прокладывавшей себе путь в здание вокзала.

– Мы не можем разговаривать здесь, – возопил Смит.

– Вот и хорошо, – сказал Римо, которого это вполне устраивало.

– Давайте пойдем обратно в машину.