Битва в пустыне

– Да. Впрочем, нет. Когда мы займемся любовью?

– Я уже думала, что ты никогда об этом не спросишь. – Джесси придвинулась к нему, взяла его голову в мягкие ладони и нашла его губы своими губами.

Римо ответил на поцелуй, молча кляня Чиуна за то, что он своими тренировками лишил секса радости, заменив ее техникой и выдержкой.

Джесси издала легкий стон. Римо просунул руку под ее кофточку, начиная непривычные для нее ласки с подмышек. Она застонала опять. Римо почувствовал, что она убрала руки с его шеи и начала расстегивать белую юбку…

Тела их слились воедино. Стоны Джесси заглушались тяжелым топотом ног тучной танцовщицы, ее прыжками на тонком деревянном полу под музыку флейты и струнного оркестра…

Когда все было кончено, Джесси отодвинулась от Римо и некоторое время сидела неподвижно, не в состоянии произнести ни слова и, по-видимому, не замечая, что ее короткая юбка все еще поднята; она не пошевелилась даже тогда, когда официантка вошла к ним сквозь стеклярусную занавесь, чтобы спросить, не нужно ли наполнить стаканы вторично.

Римо кивнул в знак согласия. Когда официантка ушла, Джесси одернула юбку и поправила волосы.

– Ну ты даешь, парень! Никак не могу опомниться…

– Это что, комплимент? – спросил Римо.

– Нет, дружок. – Безукоризненно белые зубы Джесси сверкали, точно бриллианты, на эбонитово-черном счастливом лице. – Какие уж тут комплименты! Просто воздаю тебе должное.

– Если будешь умницей, я приглашу тебя еще.

– Буду, буду умницей!

Когда официантка принесла им напитки, Римо спросил у нее:

– Тот рыжеволосый в баре – он все еще там?

– Да, сэр.

Римо сунул ей банкноту со словами:

– Не говори, что я о нем спрашивал.

Официантка обещала. Уходя, она кинула на Джесси выразительный взгляд, будто желая сказать, что есть и другая, более предпочтительная оплата за услуги, нежели деньги.

Римо взял ее руку и, едва касаясь промежутка между большим и указательным пальцами, следил, как меняется лицо женщины.

– Полегче, дружок, я ведь ревнивая, – сказала Джесси, когда девушка вышла.

– Готовлю резерв, – пошутил Римо. – На случай, если ты задерешь нос.

– А я-то думала, что мы не будем говорить об этнических проблемах, – сказала Джесси, и оба расхохотались. Выпив свой сок, Джесси извинилась и пошла в дамскую комнату.

Римо растянулся на мягком диване, положив ноги на валик, и сквозь просветы между стеклярусными нитями стал смотреть на новую танцовщицу. По сравнению с первой она была классом выше: меньше потела и время от времени даже улыбалась. Ее предшественница танцевала с таким выражением на лице, будто больше всего боялась проломить одну из тонких половиц эстрады. У этой, второй, танцовщицы, видать, на уме было и еще кое-что, не только проблема выживания.

Она закончила один танец, сорвав жидкие аплодисменты с полупустого зала, и начала другой. Потом третий…

И тут Римо забеспокоился: где же Джесси? Подождав еще немного, он отодвинул нити стекляруса и выглянул в зал. Ее нигде не было.

Официантка стояла в глубине зала, бдительно следя за столиками. Римо жестом подозвал ее к себе. Она с улыбкой подошла к нему.

– Счет, сэр?

– Где та дама, которая была со мной? Ты видела, как она ушла?

– Нет, сэр.

– Ты не могла бы посмотреть в дамской комнате? Ее зовут Джесси Дженкинс.

– Конечно, сэр.

Минутой позже она возвратилась.

– Нет, сэр. Ее там нет. Комната пуста.

– Есть оттуда выход наружу?

– Да, сэр. Задняя дверь ведет в переулок.

– Спасибо.

Римо выхватил из кармана пачку купюр и сунул их в руки девушки. Проходя мимо бара, он увидел, что рыжего американца там нет.

Римо зашел в дамскую комнату, миновал единственную кабину, небольшое трюмо, кресло перед ним… Через запасной пожарный вход он шагнул в узкую улицу, упиравшуюся одним, темным концом в старое здание, а другим, светлым, в Революция-авеню.

И здесь он увидел то, чего так страшился: пятно света, падавшего с улицы, выхватило из темноты какую-то черную бесформенную груду, лежавшую у стены. Римо бросился туда. Это была Джесси.

Она посмотрела на него, узнала и улыбнулась. Из раны на голове по лицу медленно текла кровь.

Римо видел, что рана серьезная.

– Кто это был?

– Тот, рыжий. От Клогга. Хотел узнать про тебя.

– Ясно, – сказал Римо. – Не говори больше ничего.

– О'кей, – прошептала Джесси. – Я ничего ему не сказала.

Она снова улыбнулась Римо, после чего глаза ее медленно, будто нехотя, закрылись, и голова упала на сторону.

Джесси была мертва.

Римо выпрямился и посмотрел на труп девушки, которая совсем недавно была преисполнена жизни, любви и веселья. Он мучительно старался подавить в себе любое чувство, которое могло бы возникнуть: будь то гнев или ярость. И только ощутив, что в нем не осталось ничего, кроме холодной решимости, он отошел от тела и вышел из переулка на улицу.

В белом свете уличных фонарей кровь казалась черной. Черное пятно на тротуаре с правой стороны переулка указало Римо верное направление.

Он нагнал рыжего через два квартала. Тот неспешно направлялся к отелю, где жили Римо и Клогг. «Наверное, хочет отчитаться», – подумал Римо.