Битва во времени

И если бы их на дороге не отвлекла та колонна — и думать о чём-то другом стало уже некогда — наверняка поняли бы это сразу… Ведь хотя судебную реформу как бы и планировали лишь власти Элбинии — а сама Элбиния на фоне происходящего казалась и вовсе политическим трупом, чьё существование ничем более не оправдано — сами соответствующие полномочия властям Элбинии даровали власти Лоруаны! Как и ранее — "местное своеобразие", выражавшееся в откровенных издевательствах с карикатурным подобием правосудия… А тут уже и речь шла не об отдельной местности или этнической группе с традиционным судоустройством, не о древних реликтах дикости — а о насильственном введении дикости там, где её не было! И если там, на дороге, ещё могло казаться, что и это — не более, чем произвол подпавшего под власть астрального зла и оттого утратившего всякую человеческую coвecть и здравый смысл элбинского руководства — теперь, похоже, не оставалось сомнений: этим злом поражена вся Лоруана…

Но вот ещё обстоятельство: конверт с проектом судебной реформы был заготовлен заранее к определённой дате — и возможно, как раз имевшей в вероучении элбинцев особый смысл! И… не потому ли, что накануне случилось необъяснимое — и никак не менее ужасное — все и решили, что это не может быть ничем иным, как только концом мира?..

Случилось? Или… наоборот, спровоцировано к этой дате? Сознательно устроенное коллективное самоубийство — наподобие тех, что издревле практиковались в разных сектах? Но на этот раз — в масштабах сотен тысяч, если не миллионов людей! Кто знает, до чего могла дойти направляемая иерархами зла церковная и государственная верхушка…

Однако и этой мысли Джантара не суждено было развиться далее — дверь зала совещаний открылась, и снова вошёл Герм, держа в руках несколько брошюр. Джантар сразу почувствовал: Герм узнал ещё что-то, к чему совсем уж непонятно, как относиться — и даже вздрогнул от внезапно перехваченного взгляда Герма, в котором вместе с тревогой и скорбью светилось странное возбуждение.

— Не знаю, о чём вы тут говорили, — начал Герм, — но я нашёл такое, что и не знаю, как сказать…

— Говори прямо, — ответил Итагаро. — Нас, кажется, уже ничем не удивишь.

— Так вот, от этнического оружия средств защиты нет, — чуть дрожащим голосом объявил Герм, бросая на стол всю пачку брошюр. — То есть — совершенно… Ни противогазов, скафандров, каких-то химических противоядий — ничего… По крайней мере, так сказано в брошюрах высшего уровни секретности. И срок сохранения опасных концентраций в водоёмах и почве — не определён. В общем — они собирались воевать таким оружием, даже не зная, как его обезвредить. Но теперь… — голос Герма уже отчётливее дрогнул. — Получается, люди без соответствующих генных аллелей какое-то время просто не смогут здесь жить… И, как бы ни было — мы, каймирцы, имеем возможность организовать своё самоуправление, самый настоящий свой регион. И власти Лоруаны — те, кто от них остался — наверняка не могут этого не понимать. Но что конкретно отсюда следует…

И настала тишина — опять какая-то другая. Не та, глухая, замершая в зловещем ожидании, как прежде — а громкая, раскатная, со своим ритмом, который, казалось, складывался из ритма сердец всех девятерых, их дыхания, ещё каких-то невидимых астральных пульсаций вокруг — словно кто-то или что-то взывало сейчас к ним оттуда, с той стороны, и даже — из каких-то глубин истории, глубин несбывшегося, несостоявшееся когда-то…

И это трудно было осмыслить сразу… Ведь теперь уже Лоруане приходилось считаться с Каймиром, и у Каймира появлялась более уверенная позиция на возможных переговорах с ней — хотя и непонятно было, что осталось от самой Лоруаны как государства, от её властей. Или… уже только и оставалось срочно налаживать связи с Чхаино-Тмефанхией? Что так и не удалось — вернее, на что не решились — в 7782 году?..

Но нет — время таких решений ещё не пришло. Рано было думать о таком — не зная общей мировой обстановки… Пока же — буквально через час, к рассвету — им надо было знать, что говорить собравшимся людям, как организовать и наладить городскую жизнь. И это — даже не представляя, что на самом деле случилось, чему конкретно противостоят они вместе со всем своим человечеством — и действительно ли на них вместе со всем Каймиром так неожиданно и страшно свалилась новая свобода, но при этом — и новая ответственность, или же тут — вовсе нечто иное, непонятное и страшное…

— А сейчас пора думать над окончательным текстом обращения, — снова разорвал тишину негромкий голос Итагаро. — A то — далеко ли до рассвета…

41. Утро живых

— И многие уже собрались? — насторожённым шёпoтoм спросила Фиap.

— Многие, — ответил Талир, отгибая объективом бинокля край почему-то опущенной светомаскировочной шторы. — Заполнены и площадь, и соседние улицы, и дворы. Даже не видно, где кончается толпа. А у нас — всего один мегафон. Да, но вот тоже странно… Не понимаю…

— Что странно? — не поняв, ещё больше забеспокоилась Фиар. — Что там не так?