Битва за Аресал

Каяра прошла ближе к алтарю и выставила руку, согнутую в локте, перед собой, а вторую убрала за спину. Она склонила свою голову, устремляя взгляд в пол перед образом божественного отца, и произнесла на древнем языке чистокровных:

– Во славу крови отца моего,

Во славу великого кодекса.

Соломон выполнил почти тот же ритуал, но возле самого входа, опустившись на одно колено:

– Во славу крови Бога Одара,

Во славу великого кодекса.

Каяра улыбнулась статуе своего отца. Впервые она зашла в его обитель и не приклонила колено. Теперь, будучи пробужденной, она была достойна стоять подле его статуи, и в глубине души она надеялась, что когда-нибудь заслужит право войти и в его небесную обитель.

Каяра вплотную подошла к алтарю. Она взяла ритуальный нож, закрепленной на боковой стенке, и крепко сжала его в левой ладони. Кровь закапала в центр священного камня, где было небольшое углубление. В середине появился круг жизни, а от него, словно лучи солнца, расползались линии по всему молитвеннику. Каждая из них вела к одному из факелов. Один за другим они разгорались черным пламенем, пронизанным кровавыми лепестками. Самая толстая линия вела к самой статуе древнего бога, которая, получив свое преподношение, засияла еще ярче.

– Никогда раньше не видел такого красивого храма у Одара, ― восторженно произнес Соломон.

– А где ты бывал?

– Возле гори Нари.

– Ах, да, ― Каяра вспомнила о последнем третьем храме своего великого отца, в котором еще так и не успела побывать. ― Теперь каждый из них преобразился, ― тихо и с упоением добавила Кровавая Княжна.

– А у других Богов так же?

– По-моему храмы Тияры не нуждаются в дополнительном убранстве, ― покосилась на него Каяра.

– Совершенно с вами согласен, Княже, ― поморщился Соломон.

Храмы Богини, что так славилась чрезмерной любовью к красоте, больше напоминали пестрые дворцы, усыпанные дорогими металлами и драгоценными камнями, в них всегда было много света, что позволяло всем украшениям переливаться радугой по стенам, потолку и даже полу. Истинные Боги не были похожи на тех, что были у людей, хотя многие из них и были списаны с настоящих. Как помнит история, Боги ни раз ступали на землю в древние времена и пытались затеряться среди людей, дабы испробовать на вкус их мир. Но удавалось оставаться незаметными им далеко не всегда. Так и рождалось большинство человеческих легенд. Но в отличии от богини любви Афродиты, Тияра хоть и любила многих мужчин, породив на свет без много без малого почти дюжину вальмириев с горячей и страстной кровью, которые и стали отцами первых оборотней, все же имела и еще несколько лик в человеческой истории: лик нимфы за праздные вечера в лесу, да и вообще за любовь к веселью и музыке, за те же самые увлечения немного севернее ее прозвали Дриадой увековечив в одном из королевских садов в виде статуи, а за ревнивый нрав и трепетное отношение к детям в горах ей дали имя Немона, окрестив Богиней семейного очага, хотя и не только. Вспыльчивость тоже всегда являлась отличительной чертой Тияры, хотя для тех мест, почти каждый бог олицетворялся с военным делом.

– Возле входа, вы выполнили ритуал, ― начал Соломон, и Каяра удивленно посмотрела на него.

– Мне казалось, тебя это не особо беспокоило.

– Я был увлечен нашей беседой, не стану спорить, но и за вами с упоением наблюдал.

– Что именно ты хочешь узнать?

– Я видел ранее рессу сокрытия от нечистокровных, но никогда и не думал, что есть еще и печать.

– Они едины.

– Что? ― удивился старый вампир.

– По-другому рессу не поставить и не снять.

– Но я видел, как ведьмы ставили эту рессу, и она не выходила за пределы первоначального круга.

– Этот вариант привязывает магию лишь к заклинателю, здесь же ресса связана с целым родом.

– Ох, как все это сложно. А кто-нибудь кроме вас еще владеет подобной магией?

– Сомневаюсь, ― немного задумавшись ответила Каяра.

– Мы здесь закончили? Или вы бы хотели задержаться?

– У тебя есть какие-то дела?

– Не сказать, что я особо занят, но мне бы хотелось немного погреть уши в замке.

– Погреть уши? ― Каяра удивилась, услышав подобную фразу из его уст.

– Весьма полезное занятие, хочу заметить, ― немного смутился Соломон.

– Иди, ― усмехнулась она. ― Я еще немного помолюсь.

– Хорошо, ― обрадовался он и поспешил удалиться.

Каяра подошла к статуе Одара и провела рукой по краю его каменной мантии.

– Не думаю, что он так спешил только ради сплетен, ― задумчиво сказала она своему молчаливому собеседнику. ― Нужно связать его с собой, но от одной мысли…

Она прикусила нижнюю губу. Соломон не был тем, к кому она могла бы пропитаться симпатией, но отрицать того факта, что он в некоторых моментах мог быть ей полезен, тоже не могла.

Она откинула все прочие мысли в сторону и вновь вернулась к алтарю, склонив голову, Каяра прочла молитву на древнем ишрите:

– Пусть вечная слава и вечная память

В веках не померкнет твоя никогда.