В тот день к Кнаусту приехал Биттрих. «Еще двадцать четыре часа, – сказал он. – Нам нужно еще двадцать четыре часа»[1006]. Он подчеркнул, что они не должны пропустить британцев, так как ему еще предстоит уничтожить 1-ю воздушно-десантную дивизию в Остербеке. Только тогда они смогут перебросить на юг основную часть 2-го танкового корпуса. Кнауст, опытный командир танка, сам размещал каждый танк. Он не ковылял на костылях, а ездил в мотоциклетной коляске, гораздо более маневренной и не столь заметной целью в случае воздушной атаки.
Биттрих разместил недавно прибывший батальон СС «Недерланд» между мостом и железнодорожным вокзалом Арнема – для поддержки боевой группы Кнауста с тыла. В штабе фюрера в Восточной Пруссии все еще боялись, что Монтгомери, имея огромное количество танков, может прорваться. На Биттриха давили из Верховного командования вермахта (OKW), которое хотело как можно быстрее уничтожить остатки 1-й вдд в Остербеке. Гитлер требовал скорейшего завершения сражения, чтобы предпринять крупное контрнаступление на Неймеген. Они полагали, что у британцев в Остербеке заканчиваются боеприпасы, а поскольку «нет никаких сомнений в том, что люфтваффе контролирует воздушное пространство над Арнемом»[1007], новых поставок ждать не стоит. По их мнению, сопротивление будет очень недолгим.
Накануне вечером Биттрих доложил, что они уже взяли 2800 пленных к северу от Недер-Рейна и что левый фланг генерала фон Теттау на железной дороге к востоку от Вольфхезе соединился с правым флангом дивизии «Гогенштауфен» Харцера, так что британцы полностью окружены[1008]. Но в так называемой дивизии фон Теттау не все обстояло благополучно из-за бурных споров ее командира с оберштурмбаннфюрером СС Липпертом. Поэтому Биттрих решил передать дивизии «Гогенштауфен» командование всеми силами, окружившими 1-ю воздушно-десантную дивизию[1009].
За час до рассвета по периметру Остербека прозвучали трели свистков: офицеры будили солдат в их щелевых окопах, чтобы те были готовы к рассвету. Какой-то остряк заорал: «Офсайд!»[1010] Не очень удачная шутка, но все же вызвала смех, и это было то, что нужно. Двое планеристов, проспавших сигнал к побудке, после пробуждения были шокированы, увидев немца у своего окопа. Он ждал, пока они проснутся, чтобы сдаться в плен. Ему было за сорок, и он просто не хотел больше воевать[1011]. Принимая во внимание опасное положение тех, кому он сдался, он, похоже, либо ничего не знал, либо был в отчаянии. Рядовой из 1-го парашютно-десантного батальона, он был настолько измотан, что заснул во время боя, а когда проснулся, удивил одного из своих товарищей, решившего, что тот убит[1012].
Атака набрала силу только к 08.00. Только после получасового интенсивного артиллерийского и минометного обстрела двинулась пехота – под прикрытием зенитных батарей, стрелявших прямой наводкой. Грохот стоял просто ошеломляющий. «Единственный способ разговаривать для нас с Тэффи, – писал один рядовой из Южно-Стаффордширского полка, – это кричать друг другу прямо в ухо»[1013]. Пулеметы палили так, что майору Лонсдейлу пришлось поехать к позициям своего сектора к северу от церкви Остербека на бронетранспортере с «Брэном»[1014]. Лонсдейл, по словам старшего писаря в штабе Хакетта, «внушал ужас»[1015]: одна рука – на пропитанной кровью перевязи, на голове другая окровавленная повязка и еще одна, большая, на ноге.
«Обычное утреннее чувство “ненависти” вскоре после рассвета, – писал в тот день майор Блэквуд из 11-го парашютно-десантного батальона. – Джон Дуглас и минометный снаряд достигли одного и того же места одновременно. Банни Спик получил большой осколок снаряда в живот и грудь. Теперь из офицеров только этот левый Гай Блэклидж и я. Это был интересный день, нас постоянно обстреливали и обстреливали, и танки не давали передышки. Наши орудийные расчеты великолепны, подбили не меньше двух “Тигров”. На свою беду, я засел в окопе ярдах в двадцати от нашей фланговой 17-фунтовой пушки, так что при каждом выстреле у меня голову чуть не отрывало»[1016].
Снова отличился майор Роберт Кейн из Южно-Стаффордширского полка. Он всего за ночь пришел в себя после того, как у него в руках взорвался снаряд PIAT, ручного гранатомета. «На следующее утро, – говорится в наградном листе к Кресту Виктории, – этот офицер бесстрашно отогнал еще три танка, каждый раз покидая укрытие и занимая позиции на открытом участке, пренебрегая своей личной безопасностью»[1017]. После этого Кейну пришлось вернуться в церковь Остербека, а большинство его солдат сидели в соседней прачечной, которую ее владелец наотрез отказался покидать.
Скоро защитникам города понадобятся все противотанковые боеприпасы до последнего патрона. В середине дня 503-й батальон тяжелых танков достиг Арнема. В нем шли сорок пять «Королевских тигров», еще один мотопехотный батальон, 171-й артиллерийский полк из Зютфена и голландские добровольцы-нацисты из бригады СС «Ландштурм Нидерланд», которых Биттрих разместил за Арнемским мостом.