Битва за Атлантику. Эскорты кораблей британских ВМС. 1939-1945

Работать вблизи берега совсем не легко. Необходимо не только обеспечить безопасность всех кораблей группы при маневрировании, но и постоянно исследовать эхо, отмеченное асдиком. Возле берега обычно отмечаются сотни «контактов» – старые обломки кораблекрушений, подводные скалы, быстрины. Если мы приходим к выводу, что отмеченные контакты не являются субмаринами, их следует нанести на карту. Если же мы обнаруживаем в водах, где уже работали, что-то новое, логично предположить, что это новое и есть немецкая подводная лодка. К сожалению, в местах с быстрым течением много контактов на деле оказываются обычными водоворотами. Турбулентное движение воды, вызванное изменяющимся направлением течения при приливно-отливных явлениях, вносит немало путаницы.

Во время первого патрулирования с помощью «сквида» мы атаковали один из контактов, на поверку оказавшийся обломками танкера, перевозившего высокооктановый бензин. От взрывов наших снарядов бензин воспламенился и судно превратилось в огромный костер – высота пламени достигала 200–300 футов. К счастью, капитан успел скомандовать «полный вперед», и мы успели вовремя отойти, лишь краска на борту оказалась обожженной. Этот случай испугал меня даже больше, чем потеря «Уорвика». К тому времени я уже командовал кораблями без перерыва на протяжении пяти лет – видимо, начала сказываться усталость. Но я упрямо искал вражескую подводную лодку. Немцы должны были заплатить мне за «Уорвик». Я был исполнен решимости продержаться, пока не потоплю хотя бы одну.

Мы патрулировали северо-западные подходы к каналу Святого Георга в течение двух недель, после чего вернулись в Лондондерри. Я зашел к коммодору (Э), сообщил ему о своих трудностях и встретил полное понимание. Я попросил позволить мне самому остаться капитаном, но дать секретаря для выполнения бумажной работы. Он согласился, и, поскольку на новый корвет как раз нужен был капитан, на него отправили капитана с «Пивенси». Поэтому я не чувствовал себя виноватым в том, что он по моей вине потерял корабль. Новая схема командования оказалась намного более работоспособной. У меня был штабной штурман, оказывающий помощь в управлении кораблями группы, и писарь, который стенографировал то, что я говорю, и затем оформлял аккуратные рапорты и отчеты. К моему великому сожалению, корабль был трудным в управлении. Ему не хватало мощности машин, поэтому его мореходные качества оставляли желать лучшего. А поскольку радар и прочие новые игрушки создали избыточную парусность, при снижении скорости для исследования контакта корвет несло по ветру, как резиновый мячик. Удержать его носом к волне становилось невозможно, он лежал боком к волне, раскачиваясь, как свинья, старательно вываливающаяся в грязи, а операторы асдика были больше озабочены тем, чтобы удержаться на стульях, чем исследованием характеристик потенциальной цели. Имей этот корвет две машины, а я думаю, что в первоначальном проекте так оно и было, они бы стали очень неплохими охотниками. К несчастью, все они были построены только с одной машиной. «Пивенси-Касл» был в два раза больше «Вербены», но имел те же 1200 лошадиных сил. Зато его оборудование для охоты за подводными лодками было превосходным.

В то время немцы действовали к югу от Ирландии, высматривая конвои там, где они появлялись чаще всего. Насытив район максимального скопления судов кораблями-охотниками и авиацией, мы не давали им нанести слишком уж большой ущерб, но уничтожили мы их немного. Всегда оставалось ощущение, что еще чуть-чуть, и немцам удалось бы сделать куда больше, ведь все наши усилия почти не давали результата. Новые немецкие подводные лодки, оснащенные шноркелями и акустическими торпедами, так же сильно отличались от субмарин начала войны, как «Пивенси-Касл» от «Лох-Туллы». При равномерном повышении уровня итоговый результат не меняется. Только неограниченная поддержка авиации помогла склонить чашу весов в нашу пользу.

Следующим районом патрулирования стало южное побережье Ирландии. Поход начался неудачно. Мы вышли в море на первой неделе ноября 1944 года. Не успели мы отойти и двух миль от причала, как рулевой оставил штурвал, не поставив меня в известность. Для прохода трудного участка фарватера на реке я обычно брал лоцмана, но я никогда бы не доверил ему швартовку или отшвартовку корабля. Следуя мимо Лондондерри, я услышал, как лоцман приказал «право руля 10», и увидел, что нос корабля начинает смещаться влево. Далее последовало «право руля 20». После этого корабль неожиданно резко отклонился влево – почти поперек фарватера – и резко остановился, ударившись обо что-то… Я запрыгнул на платформу компаса и позвонил вниз «полный назад». К этому времени уже начался отлив. Корабль осел на корму, завибрировал и, словно нехотя, сполз на глубину. Я остановил машины и послал старпома вниз выяснить, есть ли пробоина. Он доложил по телефону, что на первый взгляд все цело.

В это время послышался дрожащий голос:

– Рулевой у штурвала, сэр.

– Где, черт возьми, вас носило?

– В гальюне, сэр.

– С вами я разберусь позже.