Битва за Берлин. Сборник воспоминаний

Много усилий со стороны командиров, политорганов, партийных и комсомольских организаций потребовала работа с прибывшим в армию пополнением. К новичкам относились тепло и заботливо. Перед ними выступали командиры, политработники, Герои Советского Союза, бывалые воины. Их знакомили с боевыми традициями частей, с задачами, которые нашей армии предстояло выполнить в Берлинской операции. Целеустремленная и действенная партийно-политическая работа позволила обеспечить высокий морально-политический дух во всех частях и подразделениях армии. Благодаря всему этому уверенность в успехе была полная, она основывалась на высоком морально-политическом подъеме войск, уже накопивших многогранный боевой опыт, проникнутых высокой ответственностью за выполнение воинского долга и беспредельной преданностью своей Родине и Коммунистической партии.

Прежде чем дать письменную директиву на проведение предстоящей операции, командующий фронтом трижды вызывал к себе командующих армиями, чтобы окончательно уточнить задачи и увязать между армиями взаимодействие по рубежам наступления и по времени овладения теми или иными объектами.

Мы с В.Г. Гуляевым, К.И. Упманом, С.С. Маряхиным, командующими и начальниками родов войск и служб, а несколько позже и с командирами соединений обдумывали до мельчайших деталей планы действий каждого корпуса и бригады. При этом мы учитывали, что предполагаемая обстановка может быстро измениться, а следовательно, нужно предоставлять широкую творческую инициативу командирам соединений и частей.

Дважды в ходе подготовки к операции мы встречались с командующим 3-й гвардейской танковой армией генералом П. С. Рыбалко, увязывали взаимодействие. У нас с ним еще раньше сложились дружеские отношения, мы совместно наступали начиная с Львовской операции, а в годы гражданской войны сражались в 1-й Конной. Такие же отношения у меня были и с членом военного совета этой армии генералом С.И. Мельниковым. Подробно обсуждались вопросы взаимодействия и с командующим 5-й гвардейской армией генералом А.С. Жадовым, деловой контакт с которым у нас установился еще во время боев по закреплению сандомирского плацдарма на Висле.

С особой тщательностью мы отрабатывали такие вопросы, как момент ввода в прорыв передовых отрядов нашей армии, рубежи обгона танковыми бригадами пехоты 5-й гвардейской армии, прежде всего в междуречье Нейсе и Шпрее. Нам необходимо было заставить противника принять бой в невыгодных для него условиях.

В первой директиве штаба фронта требовалось осуществить ввод в прорыв 4-й гвардейской танковой армии лишь тогда, когда 5-я гвардейская армия форсирует р. Шпрее и захватит плацдарм. В этом случае пехоте из армии Жадова предстояло с боями пройти от р. Нейсе до р. Шпрее добрых 35–40 км, затратив, как минимум, 2 дня. Серьезно задумались над этим вопросом военные советы нашей и 5-й гвардейской армий. Дело осложнялось тем, что войска Жадова имели мало танков для непосредственной поддержки пехоты. Следовательно, он не мог бы стремительно развивать наступление, а противник получил бы возможность планомерно отходить на следующие рубежи, одновременно подтягивая резервы из глубины, тем более что Берлин был рядом. Это позволило бы ему организовать оборону на р. Шпрее, подготовиться к встрече нашей танковой армии, организованным огнем и инженерно-минными заграждениями застопорить развитие нашего успеха.

Нам казалось, что в данной обстановке необходимо принять такой вариант: как только пехота Жадова форсирует р. Нейсе и наведет одну или две 60-тонные переправы, сразу ввести в действие усиленные передовые отряды нашей танковой армии, именно усиленные, а может быть, и первый эшелон 4-й гвардейской танковой армии. Этот план мы вынашивали вместе с Жадовым, у нас было большое желание как можно быстрее достигнуть р. Шпрее и не дать возможности противнику организовать там жесткую оборону. Мы знали, что командование фронта было сторонником стремительного удара танковыми армиями, чтобы как можно быстрее прорваться в оперативную глубину.

За 2 дня до начала операции мы получили указание Маршала Советского Союза И.С. Конева своевременно ввести в прорыв сильные передовые отряды 4-й гвардейской танковой армии для ускорения взлома всей тактической глубины обороны противника, чтобы, как только 5-я гвардейская армия захватит противоположный берег р. Нейсе и наведет мосты, развить наступление.

Мы только этого и ожидали. В соответствии с полученным указанием нами была поставлена задача 10-му гвардейскому танковому корпусу в передовой отряд выделить 2 бригады (это, по существу, первый эшелон корпуса) и наступать на участке 95-й гвардейской стрелковой дивизии 5-й гвардейской армии в направлении на Беесков. После форсирования Нейсе пехотой сразу ввести свой передовой отряд, допрорвать оборону противника, обогнать ее боевые порядки и ночью развить наступление, с тем, чтобы к утру 17 апреля с ходу форсировать Шпрее.