Битва за Бога. История фундаментализма

Амиталь излагал теорию, имеющую много общего с зарождающимся тогда в Египте и Иране фундаментализмом. Господь допустил Иом-Киппурскую войну как предупреждение, как знак того, что иудеям надлежит вернуться к самим себе. Она была призвана напомнить «зараженному Западом» Израилю об истинных ценностях, выступая частью мессианского процесса, священной войны против западной цивилизации. Однако расклад изменился. Война показала, что за существование борются не только евреи. В этой схватке не на жизнь, а на смерть, считал Амиталь, гои тоже идут на последний бой. Возрождение и расширение еврейского государства продемонстрировало им, что Господь силен, Сатане места нет и что Израиль успешно отражает атаку сил зла. Израиль отвоевал Святую землю, и теперь перед Искуплением остается лишь очистить от последних крупиц западного светского духа сердца иудеев, которые должны вернуться к своей религии. Война прозвучала похоронным звоном по секуляризму. Кукисты приготовились мобилизоваться и перейти к более активной политической борьбе против Запада, который пытается помешать расширению израильских границ, против арабов и против секуляризма, которым заразил израильтян Запад.

Среди протестантских фундаменталистов в Соединенных Штатах наблюдалась схожая готовность. Неразбериха 1960-х со вседозволенностью в молодежной культуре, сексуальной революцией и борьбой за права гомосексуалистов, чернокожих и женщин сотрясала устои общества. Многим казалось, что эти катаклизмы вкупе с событиями на Ближнем Востоке означают только одно: Вознесение уже близко. Со времен Революции американский протестантизм пребывал в расколе на два воинствующих лагеря, и уже 40 лет фундаменталисты строили свой, отдельный мир, отвергавший этос модерна, и секуляристов, и либеральных христиан. Фундаменталисты считали себя изгоями, однако на самом деле за ними стояли достаточно широкие слои населения, возмущенного культурной гегемонией секуляристского большинства восточной части страны и считавшего консервативный фундаментализм более близким по духу. Они еще не были организованы в политическое движение за отвоевывание американского общества, однако к концу 1970-х потенциал уже ощущался, и фундаменталисты начинали чувствовать свою силу. В 1979 г., когда фундаменталисты решили вернуться на арену политической жизни, согласно общенациональному опросу Джорджа Гэллапа, каждый третий взрослый американец-респондент пережил религиозный опыт «второго рождения»; около 50 % считали Библию непогрешимой и свыше 80 % считали Иисуса Богом. Кроме того, в результате опроса обнаружилось около 1300 евангелических теле– и радиостанций, аудитория которых насчитывала примерно 130 млн человек, а прибыль составляла от $500 млн до неопределенных «миллиардов». Как провозгласил во время предвыборной кампании 1980 г. ведущий фундаменталист Пэт Робертсон: «У нас достаточно голосов, чтобы править страной!»[676]

Этому приливу уверенности и росту численности фундаменталистов в 1960–1970-х способствовали три фактора. Во-первых, развитие южных штатов. До тех пор фундаментализм был порождением больших северных городов. Юг оставался преимущественно аграрным. Либеральное христианство обошло южные церкви стороной, поэтому «фундаменталистам» не было нужды бороться с новыми идеями и социальным евангелизмом. Однако в 1960-х модернизация дошла и до Юга. Начался приток людей с Севера, искавших работу в нефтяной отрасли, сфере новых технологий или аэрокосмических проектах, базировавшихся в южных штатах. Юг охватила та же стремительная индустриализация и урбанизация, которую Север пережил столетием ранее. В 1930-х две трети южан жили в сельской местности. К 1960-м сельские жители составляли меньше половины. Повышался государственный престиж Юга. В 1976 г. Джимми Картер первым из южан со времен Гражданской войны был избран президентом, в 1980-м его сменил Рональд Рейган, губернатор Калифорнии. И хотя южан радовал этот подъем, они чувствовали, что их мир кардинально меняется. Переселенцы с Севера приносили с собой либерально-модернистские идеи, и не все иммигранты были протестантами и даже христианами. А значит, ценности и убеждения, которые до этого принимались как данность, теперь приходилось отстаивать. В баптистских и пресвитерианских деноминациях протестанты более других созрели для фундаментализма, как созрели в силу тех же причин их северные единоверцы на рубеже веков[677].