Битва за Бога. История фундаментализма

Моральным нигилизмом отличалось и движение, основанное рабби Меиром Кахане, которому, к огорчению большинства израильтян, 1,2 % голосов обеспечили место в кнессете в 1984 г.[904]. Он начал свою деятельность в Нью-Йорке, организовав «Лигу защиты евреев», чтобы не оставлять безнаказанными нападения чернокожей молодежи на представителей еврейского народа. В 1974-м он перебрался в Израиль и поселился в Кирьят-Арба, где переименовал свою организацию в «Ках!» («Так!»). Теперь его целью было донимать арабов, вынуждая их покинуть Эрец-Исраэль. Фундаменталистские взгляды Кахане были почти архетипичными – его вера в своей крайней упрощенности и безжалостной избирательности превращалась в отвратительную карикатуру на саму себя. «В иудаизме всего одна идея, – объяснял он в интервью. – И идея эта в том, чтобы исполнять волю Бога». Месседж Господа в такой версии иудаизма был прост: «Бог хотел, чтобы мы пришли на эту землю и создали здесь еврейское государство»[905]. Иудейская доктрина святости («кодеш» – «отделение, обособление»), посредством обрядов подчеркивавшая различия среди объектов бытия, приобретала в интерпретации Кахане строго политическое значение: «Бог велит нам жить в собственной стране, обособленно, как можно меньше соприкасаясь со всем чужеземным»[906]. Это означало, что арабы должны уйти. Обещание, данное Аврааму, не утратило своего значения со времен патриархов, а значит, арабы выступают узурпаторами[907]. Миф Книги Бытия клался в основу политической программы этнических чисток, и из этого извращенного видения логически вытекала мессианская катастрофа гигантских масштабов. После победы в Шестидневной войне евреи стояли «на пороге Искупления», и цель их в свете такого представления об иудаизме была ясна: они должны оккупировать земли, выселить арабов и «очистить Храмовую гору от гойской скверны». Если бы все это осуществилось, Искупление не заставило бы себя ждать. Но поскольку Израиль не сумел этого сделать, явление Мессии будет сопровождаться огромной антисемитской катастрофой, гораздо страшнее холокоста, которая в результате все же вынудит евреев мира повиноваться завету Бога и заселить Израиль[908].

Эта мрачная картина разрушений и гибели проникнута нигилизмом. А еще ненавистью и жаждой мести. Искаженная донельзя вера Кахане демонстрирует последствия долгих гонений и гнета, которые, если им не помешать, глубоко проникают в душу и уродуют ее. Теология Кахане находит врагов повсюду, сводя их всех – христиан, нацистов, чернокожих, русских, арабов – к одному общему врагу. Все рассматривается с точки зрения страданий евреев и мщения за эти страдания. Государство Израиль – это не благословение Господне иудеям, а месть Его гоям: «Бог создал это государство не для евреев и не в качестве награды за справедливость и добрые дела. Святой, благословен Он решил, что не может больше терпеть осквернения имени Своего, а также глумления, позора и гонений народа, названного Его именем, поэтому повелел Он государству израильскому быть, вопреки диаспоре»[909]. Имя Господа осквернялось при каждом надругательстве над евреем, совершенном гоем: «Унижение еврея – это оскорбление Господа! Нападение на еврея – это поругание имени Бога!» Однако верным оказывалось и противоположное. Жестокий отпор представлял собой киддуш ха-шем, «освящение божьего имени»: «Еврейский кулак перед носом изумленного мира гоев, который не видел его уже два тысячелетия, – это киддуш ха-шем»[910].

Такая идеология побудила каханиста Баруха Голдштейна расстрелять 29 палестинцев, собравшихся на молитву в Пещере патриархов в Хевроне, во время праздника Пурим – 25 февраля 1994 г. Он мстил за гибель 59 евреев, убитых палестинцами 24 августа 1929-го, и эта месть привела к эскалации исламского террора в самом Израиле и на занятых им территориях.