Битва за Бога. История фундаментализма

К. А.: Да, в том смысле, что это была намеренная попытка отвернуться от современного мира. Кроме того, монастырь в определенной степени можно считать осажденной цитаделью, обороняющейся от внешнего мира – «нам не положено знать, наш приказ – исполнять, наш приказ – умирать». Но есть и различия. Многие фундаменталисты озлоблены и готовы объявить миру войну. Мы до этого не доходили. Мы удалялись от мира.

Д. К.: После ухода из монастыря вы стали необыкновенно плодовитым писателем. Как протекает ваша писательская жизнь?

К. А.: Я работаю одна в своем лондонском доме, сижу в библиотеке, все время пишу. Пишу от руки, потом перепечатываю на машинке. Так медленнее, но мне кажется, что медленно писать полезнее. Я не из луддитов, которые в свое время противились механизации, но у меня эпилепсия как последствие родовой травмы, поэтому сидеть за компьютером день напролет для меня опасно. Но компьютер приобрести все же придется, потому что пишущие машинки больше не производят, и вскоре их можно будет найти только в антикварных лавках.

Когда не пишу, то читаю лекции и преподаю в Колледже Лео Бека в Лондоне, но это занимает лишь малую часть года. Преподаю христианство, однако в колледже есть доминиканский священник, который считает, что я недостаточно истовая христианка, чтобы вести полный курс.

Д. К.: Среди ваших книг есть и биографии – апостола Павла (The First Christian, «Первый христианин»), Мухаммеда (Muhammad:

A Biography of the Prophet, «Жизнеописание пророка Мухаммеда») и Будды (Buddha, «Будда»), – и исследования христианства, ислама и иудаизма («История Бога» и «Иерусалим. Один город, три веры»). «Битва за Бога», в частности, рассматривает фундаментализм во всех трех основанных на Библии религиях. Чем для вас интересно изучение таких разных и несовместимых вероучений?

К. А.: Именно эта разница в выражении веры и привела меня обратно к религии. Выйдя из монастыря, я была сыта религией по горло и думала, что с ней покончено навсегда. Мы с ней не поладили, я не переносила ее на дух. Это как неудачный сексуальный опыт в юности, который может отвратить от секса на всю жизнь. Первые мои книги проникнуты глубочайшим скепсисом.

Затем я отправилась в Иерусалим снимать документальный фильм про апостола Павла и там столкнулась с иудаизмом и исламом – живыми, динамичными, независимыми религиями, перекликающимися при этом с моей собственной. Очарованная, завороженная, я поняла, что мне необходимо в них разобраться.

Изучение иудаизма, ислама и учений христиан-ортодоксов дало мне понять, что в монотеизме есть еще много такого, с чем я никогда не сталкивалась, но принимаю всей душой, и тогда я глубже оценила то, к чему вела меня собственная вера. Я всегда старалась подавать монотеистические религии в этом триединстве, рассматривая все три ветви как равноценные пути к Господу.

Д. К.: Вы по-прежнему считаете себя католичкой?

К. А.: Нет, я бы назвала себя свободным монотеистом. Мой главный источник духовности – научное исследование. Погружаясь в священные тексты, любого происхождения, я испытываю благоговение, ощущение чуда и чувство трансцендентного.

Это общая тенденция XX в. Люди не хотят отказываться от собственной веры, но инстинктивно тянутся и к другим. Наше общество подвергается все большей глобализации, и религиозный плюрализм – одна из ее составляющих.

Д. К.: Однако фундаменталистов, о которых вы пишете в «Битве за Бога», мысль о религиозном плюрализме привела бы в ужас?

К. А.: Некоторых очень пугает плюрализм, и они пытаются, из чувства страха, сильнее прежнего утвердиться в своей идентичности, возводя новые барьеры. Фундаментализмом движет страх – страх потерять себя.

Но от эпохи модерна никуда не скрыться. Как ни парадоксально, сама возможность выбора фундаменталистской позиции – уже современная реалия, и большинство фундаменталистских идеологий просто не прижились бы в другую эпоху. Христианское прочтение Библии с фундаменталистской точки зрения, например, было бы невозможно до изобретения печатного станка и распространения грамотности.

Аятолла Хомейни тоже был представителем XX столетия, революционером и новатором, и его политические убеждения – антиимпериалистические и антиамериканские – типичны для стран «третьего мира». Как и любой современный политик, он обращался непосредственно к народу – и перевернул многовековую шиитскую традицию.

Д. К.: Последняя глава «Битвы за Бога» называется «Поражение?». Что вы хотите сказать о будущем фундаментализма этим провокационным вопросительным знаком?