Битва за Фолкленды

Массера с коллегами давно поражались тому, с какой легкостью в 1961 г. индийское правительство военными средствами овладело португальской колонией Гоа. Акции той споспешествовало почти полное отсутствие международного осуждения. В глазах Массеры, изыски дипломатии Коста Мендеса и его наследников в Министерстве иностранных дел основывались на ложном допущении, что мирных целей нельзя достигнуть применением силы. Успех в быстрой и желательно бескровной операции под антиколониальными знаменами довольно скоро превратится в fait accompli[45]. Так почему бы Аргентине ни предпринять усилий по возвращению себе Фолклендских островов?

«План Гоа» от Массеры и Анайи подразумевал неожиданную высадку на островах и, как считается, включал в себя полный вывод настоящего населения в Монтевидео с заменой его аргентинцами. Фактически данная акция представляла бы собой розыгрыш событий 1833 г., только в обратную сторону, и предвосхищала любые экивоки в сторону статуса жителей островов под аргентинским правлением. Вместе с тем аргентинские ВМС довольно благоразумно испытывали уважение перед британским подводным флотом, а потому в адмиральском плане учитывался момент сложности обеспечения поддержки гарнизона морским путем. Лучше высадить сотню или около того морских пехотинцев вместе с гражданскими поселенцами, чтобы осложнить ответные военные меры со стороны британцев, если таковые вообще воспоследуют. Считается, что «план Гоа» представляли новой хунте Виделы сначала после переворота 1976 г.[46] и затем вновь, когда режим Виделы находился на пике престижа после аргентинского триумфа на чемпионате мира по футболу в 1978 г. В обоих случаях скептикам удалось отвести аргументы и положить схему под сукно. (В 1975 г. один военно-морской командир поведал британскому адвокату Хантеру Кристи о том, что ключевым сдерживающим фактором в ситуации являлся британский подводный флот.)

Как бы там ни было, ВМС выиграли для режима кусочек британской территории. На исходе 1976 г. примерно пятьдесят человек «технического персонала» высадились на Южном Туле в группе Южных Сандвичевых островов. Акция прошла без привлечения какого-то публичного внимания — первоначально Аргентина и вовсе все отрицала. Первые данные поступили от радиолюбителей с Фолклендских островов. По крайней мере, одной реакцией на занятие Южного Туле стала реализация принятого годом раньше решения британцев отвести из Южной Атлантики корабль ледовой разведки «Эндьюранс». Судно олицетворяло собой последний фрагмент присутствия британцев на море в Антарктике, и отзыв его ясно сигнализировал о снижении стремления Британии и дальше держаться своих владений в данном регионе. (В дальнейшем Министерство иностранных дел отстояло «Эндьюранс», но в 1981 г. он вновь очутился под угрозой.) Когда в мае 1978 г. (более года спустя) об оккупации Южного Туле узнали, наконец, в палате общин, правительство Каллагэна заявило об отказе им от предложения послать контингент морских пехотинцев для взятия острова под контроль.

Вторично после принятия резолюции ООН британское правительство получало официальную индульгенцию на прекращение переговоров по Фолклендским островам. За истекшие два года аргентинцы нарушали Соглашение по коммуникациям, открывали огонь по британскому кораблю, в одностороннем порядке прерывали отношения на уровне обмена посольствами и вторгались на британские территории. Джеймс Каллагэн встретил бы поддержку как у себя в парламенте, так и в ООН, реши он предпринять меры в отношении хунты. Достаточно было послать против аргентинцев на острове Южный Туле парочку фрегатов. Никто бы и слова не сказал.