Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж

Уже с первых минут знакомства с Хоршем Рерих сумел оценить возможности использования в рамках своей таинственной миссии фешенебельной квартиры маклера. Она располагалась в центре Нью-Йорка. Вскоре сюда зачастили фавориты американского бизнеса и политики. Это были секретные встречи, на которые Хорш, хозяин квартиры, не допускался. Впрочем, маклер послушно исполнял любую прихоть Рериха. Хорш имел на сей счет прямые указания из… Москвы, где он был известен под агентурной кличкой «Буддист». Ее он получил благодаря своим мистическим увлечениям и еще одному немаловажному обстоятельству (о котором речь пойдет дальше) — вместе с Рерихом маклер стоял у основания новой мартинистско-розенкрейцеровской ложи — «Орден Будды Всепобеждающего», она же «Майтрейя сангха». Отдадим должное «Буддисту»: несколько лет он пытался создать в Америке агентурную сеть, пользуясь лишь случайными денежными средствами, поступавшими от секретных курьеров Коминтерна. И только в январе 1924 года, когда в Нью-Йорке было организовано советское акционерное общество «Аркос-Америка», позднее переименованное в «Амторг», финансовые возможности Хорша значительно улучшились. Секрет был прост — «Амторг» стал агентурной крышей ОГПУ в Соединенных Штатах. «Буддисту» еще предстоит вписать одну из самых ярких страниц в истории советской разведки в Америке, ему будут открыты двери администраций президентов Рузвельта и Трумэна, но без Рериха эта блестящая карьера не состоялась бы: «…нашим именем проник он в правительственные круги…» — напомнит Николай Константинович в 1940 году.[29]

Первым, кто появился в квартире Хорша, стал Чарльз Крейн. Рерих знал его отца еще с дореволюционных времен, когда тот приезжал в Россию, получив подряд на арматуру и сантехнику для Зимнего дворца. Чарльз был инструктором американского посла в Санкт-Петербурге Дэвида Френсиса. Миллионер имел репутацию русофила. Кроме того, был известен как сторонник демократической партии и главный финансист президентской компании Вудро Вильсона, успешно завершившейся его избранием. Впрочем, Крейн свободно общался со многими американскими политиками и кандидатами в президенты, которые видели в нем щедрого капиталиста. Так же как и сенатор-республиканец Чарльз Уильям Бора, с которым Крейн как-то познакомил Рериха.

Бора водил дружбу с коммунистом Джоном Ридом и являлся кандидатом на пост президента. Своих советских симпатий он не скрывал. И вот в той же квартире Хорша, при отсутствии хозяина, Рерих посвятил Бору в суть своей секретной миссии. Единственным свидетелем этого разговора стала Зинаида Лихтман-Фосдик, выполнявшая роль переводчика: «В 1922 году я присутствовала на встрече Рериха с одним из возможных кандидатов на пост президента от республиканской партии. Это был человек выдающегося ума, лишенный обычного для того времени предубеждения против советского строя. Помню, с каким сочувствием он отнесся к программе, которая, по мнению Рериха, могла бы иметь самые благие последствия для мира.

А пункты этой программы были: признание Советской страны, сотрудничество с нею, тесный экономический и политический союз. Осуществись такая программа — и многое в нашей жизни пошло бы по-другому»[30].

Бора настолько активно выступал за контакт с большевиками, что в мае 1922 года он зачитал в сенате «Резолюцию о признании Советского правительства», подписанную им самим и несколькими его коллегами. «Эта резолюция неприлична и способна поощрить мегаломанские иллюзии большевиков. Вопрос о признании того или иного правительства, впрочем, и не может быть решен сенатом, — писала «Нью-Йорк Таймс» в те дни. — Это прерогатива президента США. Подобные выступления могут только удивить иностранные державы и вызвать отвращение в общественном мнении США».

Трудно сказать, что эффективней действовало на сенатора: мистические консультации с Рерихом или успешная кампания дезинформации Боры о положении в СССР, которая велась в рамках операций «Трест» и «Ярославец». Поток фальшивок направлялся в сенатскую комиссию через журналиста Деккерса. «Деккерс является безусловно разведчиком комиссии сенатора Боры, — писал в секретном отчете заместитель начальника контрразведки ОГПУ Стырне своему шефу Артузову. — Отношения с ним должны дать колоссальные результаты, если для его дезинформации будут даны широкие возможности»[31].

3