Битва за Игнис

«Она же из него евнуха сделает! – в ужасе думала Ратта. – Да она, похоже, этого и хочет. Чтобы Кахир перестал быть мужчиной. Это ее месть Ранмиру аль Хали. Кастрировать его бастарда. Лишить его возможности продолжить ненавистный род».

Физически кастрировать парня даже не смотря на безграничную власть настоятельницы Храма, Весте не позволит тот же Шон. Под его покровительство Готвиры передали Кахира. Именно сир Гот должен сделать из мальчика выдающегося бойца. А его из евнуха не сделаешь. Они не так агрессивны, вместе с мужским достоинством теряются и мужские черты характера. А война это дело мужчин. Да и зачем уродовать человека?

Но Веста нашла способ. Чудовищный, жестокий. Наказывать Кахира за грехи. Самым отвратительным и гнусным из которых мать-настоятельница объявила похоть. И стоит парню возбудиться при виде красивой девушки, как его начинают истязать.

Ратта уже столько слез пролила! А однажды не выдержала и кинулась в ноги матери Весте:

- Пощадите Кахира! Он же ваш сын!

- Он ублюдок! Отродье насильника! А ты шлюха, раз его защищаешь!

- Меня тоже насильно лишили невинности еще девочкой, в том самом бараке, где вы родили Кахира, мать-настоятельница. Но он не такой. Он никогда не будет брать женщин силой.

- Откуда ты знаешь?! Если я не буду его бить, и Кахир перестанет меня бояться, то верх в нем возьмет аль Хали. Чудовище вырвется наружу.

- Оно скорее вырвется из-за побоев! Когда-нибудь он схватит ваш кнут и переломит его, как соломинку. А потом и вас.

- Тогда его казнят, - мстительно улыбнулась мать Веста. – Ему отсюда не уйти. В одиночку в горах не выжить. Да и куда он пойдет? Ублюдка нигде не ждут.

«О, как же ты ошибаешься, - Ратта вытерла слезы. – Кахир везде выживет. А такой искусный меч нужен любому лэрду. Надо уговорить Кахира бежать».

Но случилось другое. В северных горах внезапно появился Ханс. Видимо, с важными вестями. И Ратта догадалась: скоро начнется война. Это шанс для Кахира. Ему не придется бежать из Храма. Он спустится на равнину вместе с другими мужчинами и вольется в ряды горцев, которые отправятся на войну с аль Хали. И когда Кахир станет героем, а иначе и быть не может, мать Веста больше не посмеет поднять на него руку. Война для Кахира означала свободу.

Во время учебного боя с Хансом бастард аль Хали не удержался на ногах. Они сражались на самом краю горной кручи, и Кахир упав на камни, стремительно покатился вниз. Он успел повиснуть на руках, они у юного воспитанника Ханса были неимоверно сильные. Поэтому Ханс, нагнувшись над пропастью, не спешил вытаскивать парня.

- Как ты там? – насмешливо спросил он, глядя на черную макушку, торчащую над каменной грядой.

- Нормально, - Кахир сплюнул вниз, и его плевок смачно разбился об острые камни.

- Не боишься. Это хорошо, - удовлетворенно кивнул Ханс. – Ладно, вылезай оттуда, - он протянул Кахиру руку.

Миг – и парень оказался наверху.

- Я тебя зацепил, - озабоченно сказал Ханс, заметив кровь на плече у Кахира. – Дай-ка рану промою. Снимай рубашку.

Кахир отшатнулся.

- Что такое? – нахмурился Ханс. – Я не девица, чтобы меня стесняться. Да и девицы, небось, уже все рассмотрели, - рассмеялся он, оглядывая ладную фигуру своего воспитанника.

Но Кахир отчего-то помрачнел.

- А ну, раздевайся! – прикрикнул на него Ханс. – Ты собрался в поход. А там, бывает, мужики купаются голыми, когда дорвутся до воды. Причем, скопом, а не поодиночке. Ишь, какой стеснительный нашелся!

Парень, молча, стянул рубашку, и Ханс ахнул, увидев багровые рубцы:

- Кто ж тебя так?

- Мать-настоятельница, - хмуро сказал Кахир. – Я виноват.

- Тем, что родился на свет, - понимающе сказал Ханс. – Так вот, значит, как она мстит.

- Я не понял, брат? – удивленно посмотрел на него Кахир.

- Потом поймешь. Идем-ка к Ратте. Она с этим лучше справится, - Ханс кивнул на рану на плече у Кахира. И задумчиво сказал: - А вот что делать с этим…

Рубцы на спине у парня оказались очень уж красноречивы. Поэтому после перевязки Ханс спросил у Ратты, отозвав ее в сторонку:

- И часто она его бьет?

- Почти каждый день, - Ратта в отчаянии закусила губу. – Умоляю, брат, останови ее! Стоит Кахиру обратить внимание на какую-нибудь девушку, как мать Веста требует его к себе. Она словно чует. Сначала отчитывает его, напоминает о смертных грехах, о том, что он находится в Храме, а потом наказывает. Она сама его бьет.

- Понятно, - усмехнулся Ханс. – У других-то женщин рука не поднимется полосовать такое тело, даже у сестер-адепток. Ведь многие прошли через школу имперских борделей и научились ценить натуру. Кахира природа щедро наделила. Хотя, чему тут удивляться? Он же аль…

- Тс-с-с! – Ратта испуганно приложила палец к губам. – Об этом никто не знает кроме нас с тобой! Только мы побывали в красных каменоломнях вместе с матерью Вестой! Мне отрежут язык, если я проговорюсь, - Ратта испуганно оглянулась.

- Я с ней поговорю. В конце концов, в этом есть моя вина.

- О чем ты, брат?

- Веста больше не будет его бить, - пообещал Ханс.