Битва за империю

– Так это фамилия такая. Опера так зовут – Волчий Олег Николаевич, капитан, старший инспектор ОБХСС! Форму редко носит – думает, мы его тут без формы не узнаем, ага, как же! Ох, не зря он тут крутится, чувствую – по мою душу! То есть не конкретно по мою, а так… Ты что так смотришь, друже? Чувствую, сказать что-то хочешь. Говори!

– Я вот эту фамилию, Волчий, только что от одного паренька слышал. Даже – от двух.

– Ну-ка, ну-ка, ну-ка, – бывший палач яростно подался вперед. – Расскажи-ка подробненько, друже!

– Да там и рассказывать-то нечего, – махнув рукой, протокуратор кратко поведал товарищу содержание услышанного на ферме разговора, вернее – обрывки слов.

– Волчий… Графиня… – тихо повторил Емельян. – Так-так-та-ак… Все сходится – правильно Паша предупреждал: Волчий вокруг графининой дачки шляется, вынюхивает что-то.

– Что за графиня такая?

– Извини, друже, но об том тебе знать покуда не надобно. Всему свое время. Одно могу сказать – Аграфена… Графиня то есть – правая рука того самого большого человека, боярина, моего покровителя! Главный бухгалтер! Так ты говоришь, Беспалый с Сашком-скотником о нем беседовали? Так-та-а-ак…

Узрев сокровища, Емельян на некоторое время лишился дара речи, впрочем, быстро с собой справился и обещал помочь с реализацией, предупредив, что, наверное, слишком уж быстро не получится.

– Ну, как получится, так и получится, – улыбнулся протокуратор, скрывая удивление.

Вот она, оказывается, Аграфена-то! Графиня! Главный бухгалтер. Аграфена Федотовна Иванькова – Федотиха! Она, она, кому ж еще-то? Кстати, теперь понятно, почему старший инспектор ОБХСС Волчий в Касимовке кружит – под бухгалтершу роет. А потом – дело уголовное, арест и десять лет с конфискацией. Или – удастся откупиться, дело замять – от Алексея сейчас все зависит, от Алексея. Помогать аферистке нужно, тут никакого выбора нету – она, и только она, может отправить протокуратора в то самое время… до того, как…

Уже буквально к вечеру Иван Аркадьевич поинтересовался подготовкой к слету.

– Делаем! – браво отрапортовал завхоз. – Поляна присмотрена, трясина – осушена, не утонут. Хоть сейчас можно соревнования проводить – за физруком дело!

– Найдем физрука, – начальник лагеря довольно кивнул и пригладил седеющие виски. – Есть у меня один молодой человек на примете. Студент, но турист бывалый!

«Бывалый турист», появившийся в лагере буквально на следующий день, оказался болезненным с виду юношей в болгарских джинсах «Рила», кроссовках и застиранной стройотрядовской куртке с многочисленными шевронами и значками. «Селигер», «Хибины-78», какое-то «Железо-76» – чего там только не было!

А еще при студенте имелся переносной мономагнитофон «Весна-225» и гитара с приклеенным портретом Владимира Высоцкого.

– Наш человек! – поглядев на гитару, одобрительно хмыкнул повар. – Тебя как звать-то?

– Виктор.

– Заглядывай, Витя, вечерком к нам – посидим, выпьем.

Застенчиво улыбнувшись, юноша покачал головой:

– Я вообще-то не пью.

– Ха! Турист – и трезвенник? Не смеши мои шнурки!

Испросив разрешения, Иван Аркадьевич разместил студента в комнате Алексея – «не надолго, Алексей Сергеевич, буквально на несколько дней, ну в крайнем случае на неделю». Протокуратор и сам понимал, что студент ненадолго, вообще-то, обязанности физкультурника в лагере исполнял заместитель начальника по воспитательной работе Ручников, однако Иван Аркадьевич вовсе не собирался полностью доверять ему проведение слета, справедливо опасаясь сведения оного к очередной пропагандистско-агитационной массовке, тому же комсомольскому собранию, только в лесу, на природе. А начальнику КМЛ почему-то хотелось романтики. Может быть, потому, что задолбали уже все официально рекомендованные мероприятия?

– Да пусть живет, мне-то что? – махнул рукой Алексей. – Завтра выберу время, покажу ему поляну.

Назавтра и пошли. Пешком – денек выдался погожий, солнечный, грех было не прогуляться. Надо сказать, Виктор отнесся к возложенным на него обязанностям весьма серьезно – что-то замерял метровкой, считал шаги, бегал, отмечал деревья.

– Здесь вот натянем канат, тут – параллельки, а тут – сетку. Тут вот костер будет, а там…

– А там – дискотека, Витя, – лежа на травке, усмехнулся протокуратор. – Иначе нынешних подростков пряниками на турслет не выманишь.

– Какая же дискотека без электричества? – усомнился студент. – Под гитару, что ли?

– Зачем под гитару? Председатель дизель-генератор обещал – электричество будет.

– Плохо. – Виктор неожиданно вздохнул. – Я думал, посидим с ребятами, попоем песен…

– Высоцкого, что ли?

– А почему бы нет? – выкрикнув, студент тут же осекся. – С другой стороны, если не разрешат Высоцкого, то и революционных песен много есть хороших. С гитарой-то они куда лучше, чем с хором… Остался дом за дымкою степно-о-о-ю, нескоро я к нему вернусь обратно…

Алексей хотел было пошутить, съерничать, да внезапно почувствовал вставший в горле комок – про него была песня! Именно про него.

Он даже подпел Виктору, хотя и не знал слов: