Битва за Карелию

К этому моменту профессор Игнатов с коллегами уже абсолютно точно выяснил, что изменения, производимые людьми из двадцать первого века в этом 1941-м году, никак не влияют на их собственную будущую реальность. Следовательно, в результате вмешательства потомков возникает новая параллельная и альтернативная ветка истории, никак не влияющая на мир 2020-го года, в котором живут они сами. А кто из серьезных капиталистов захочет в такое вкладывать средства? Олигархи, если узнают о новом мире, будут заинтересованы лишь в его разграблении. И только патриоты старой закалки, вроде Сомова и Синельникова, энтузиасты от науки, вроде профессора Игнатова, либо энтузиасты от военной истории, вроде реконструкторов Мальцева и Кудряшова, по-настоящему заинтересованы не только в помощи людям сорок первого года, но и в налаживании их жизни на новом месте. Более того, они твердо намерены воссоздавать в промежуточном мире целую страну, основанную на социальной справедливости, Новую Гиперборею.

Что же касается вопроса военной помощи воюющему Советскому Союзу от Российской Федерации из двадцать первого века, то командиры полигона, которые, оказывается, как узнал Мерецков, с сорок третьего года, указом Сталина, снова обрели статус офицеров, пребывали в пессимизме. Они передали по мысленной связи Мерецкову массу фактов о «безальтернативных» Минских соглашениях, когда власти даже не нашли в себе сил в 2014-м году открыто прийти на помощь Донбассу и покарать тех, кто устроил бойню русских людей на Украине и сжигал живьем сторонников Русской Весны в Доме Профсоюзов в Одессе. Интересы олигархов оказались важнее справедливости.

Потому Сомов и действовал пока тайно. Да и Игнатов, который обеспечивал поставки всего необходимого из двадцать первого века, взяв на себя, в сущности, чистую благотворительность, и тратя на это свое собственное немалое наследство, никому не афишировал цели закупок. Но, Мерецков, конечно, сразу предупредил их, что такой вопрос нельзя подвешивать в воздухе, что специальные службы государства РФ все равно все узнают чуть раньше, или чуть позже. И тогда неприятностей избежать не удастся. А потому нужно готовиться и к такому развитию ситуации, к тому, что выход в двадцать первый век в любой момент может быть перекрыт.

Сам же Мерецков теперь, получив полную информацию о ходе войны с Германией, о масштабе репрессий и других ошибок власти, и о дальнейшем пути развития Советского Союза, приведшем ни к победе коммунизма, а к противоположному результату, обдумывал свою собственную стратегию действий. Он склонялся к тому, чтобы рассказать все товарищу Сталину, лично переговорить с ним о Гиперборее, которую Советскому Союзу надо принять, хотя бы, как тайного союзника в войне. Вот только диктовать свою волю такому союзнику у товарища Сталина не выйдет. Ведь, опять же, Живой Камень может в любой момент закрыть все выходы и в сорок первый год. Потому Мерецков собирался способствовать равноправному союзничеству. Если Сталин и Гиперборея смогут как-то ужиться вместе, то Живой Камень позволит победить Германию меньшей кровью и постепенно получит влияние и на весь Советский Союз, улучшая его на своих гиперборейских принципах.

Узнав, что Валентин Проскурин подослан к нему, чтобы следить за каждым шагом, генерал порадовался, что вовремя оставил этого капитана снаружи вместе с майором Романенко. Хотя, конечно, майор Васильев сделал ошибку, притащив Валентина вместе с собой в Гиперборею, но, нет худа без добра. Таким образом, Живой Камень смог просканировать его личность и точно установить, что Проскурин шпионит. И Мерецков еще раз подтвердил для себя то, что ему сильно не доверяют.

Кирилл Афанасьевич думал о том, как же тогда рассказать товарищу Сталину о Живом Камне? Да и как ему сказать, что случится с Советским Союзом? К такому неприятному известию вождя готовить надо, нельзя ему просто так подобное выпалить. Не поймет, подумает, что свихнулся, да и прикажет снова арестовать. Надо подводить к таким откровениям осторожно. И пока непонятно, сколько времени потребуется, чтобы все объяснить, ведь сейчас даже напрямую с вождем не соединяют, постоянно говорят, что сильно занят. А когда Мерецков звонит в Ставку, телефонистки почему-то перенаправляют его звонки к «кураторам», к Мехлису или к Булганину. Значит, такой приказ дал им сам Сталин. Не хочет пока разговаривать с Мерецковым, как бы намекая, что полное доверие сразу не восстановится.