Битва за Кавказ

Снова прогремел выстрел. Было видно, как снаряд угодил в цель.

   — Есть один! — закричал Арсен. — Давай ещё!

   — По серой заразе! — командовал сержант. — Беглым!

Карумов носился от сложенных ящиков с боеприпасами к пушке, едва успевая подавать снаряды. Их ловко подхватывал Лагутко и с лета вгонял в казённик.

Соседним орудиям удалось подбить ещё пять танков. Из них выскакивали гитлеровцы и бежали назад. А по ним и справа и слева стреляла невидимая пехота, отсекая от танков цепь автоматчиков. Остальные танки стали и начали медленно пятиться.

А через полчаса налетели самолёты. Они кружили в небе один за другим и каждый раз, подлетая к развилке, срывались вниз. В крутом пике, с воем они мчались к земле и сбрасывали на батарею бомбы.

Тесно прижавшись, солдаты лежали на дне окопа.

При каждом разрыве Одинцов вздрагивал и плотней прижимался к земле. Бормотал по-своему Арсен. Сержант краем глаза следил за чёртовой каруселью в воздухе.

Потом сквозь грохот они услышали пронизывающий тело вой. Он нёсся сверху и летел прямо на них. В мыслях каждого пронеслось: «Вот она, моя...»

Воздух рвануло совсем близко. В следующий миг Арсен почувствовал, как что-то тяжёлое медленно и неумолимо наваливается на него и давит, давит... «Конец», — отметило сознание. Прошла долгая минута, прежде чем он осторожно пошевелил рукой. Вторая тоже подчинилась. Ноги тоже были его. И тогда он понял, что жив.

Когда самолёты улетели, Арсен увидел над собой сержанта. Тот, тряхнув солдата за плечо, заглянул ему в глаза. Арсен глотнул воздух широко раскрытым ртом.

   — Ты слышишь?

   — Угу.

   — А я уж было подумал, что контузило.

Арсен вылез из-под обрушившейся на него земли. Совсем рядом с укрытием зияла глубокая воронка. Из неё струйками курился сизый дымок. Рядом с Арсеном лежал засыпанный Одинцов.

   — Одинцов! — толкнул его Лагутко. — Вставай, Иван Владимирович!

Но тот не отвечал. И тут они заметили, как по шее стекла скудная струйка крови. Осколок угодил в голову, и в ранке виднелся серовато-красный червячок мозга...

   — Ну вот и отвоевался, — сказал сержант, укладывая на спину безжизненное тело.

Сняв пилотку, он отёр ею лицо убитого. Затем достал из кармана его гимнастёрки партийный билет, письмо и потрескавшуюся, с помятыми краями фотокарточку. С неё смотрела молодая женщина с ребёнком на руках.

   — Жена.

Положив тело на шинель, они отнесли его в дальнюю часть окопа и покрыли плащ-палаткой.

Снова последовала атака. Обнаружив орудие, танки открыли по нему частый огонь. Разрывы ложились близко, осколки с визгом проносились над головами, бились и царапали металл пушки.

Тихо охнув, беззвучно опустился Лагутко. Арсен бросился к нему, но справа из лощинки показался танк.

   — К орудию! — Сержант вцепился в станину и пытался повернуть пушку. — Разворачивай!

Арсен ухватился за вторую станину, и вдвоём они справились с делом так, словно их было четверо.

   — Снаряд!

Арсен кинулся к ящикам, выхватил снаряд и подал его сержанту. В этот миг что-то ударило и обожгло плечо. Он тронул было плечо, но тут увидел, как пушка танка с круглым тормозом в дульной части разворачивалась в их сторону. Сверкали траки гусениц, зловеще чернело отверстие ствола. Исход поединка решали не секунды — мгновения.

С перепачканным землёй и дымом лицом, в тёмной от пота гимнастёрке, сержант лихорадочно крутил механизмы наводки.

   — Получай!

Звенящий и меткий удар танковой пушки опередил его выстрел. Но удар соседнего орудия заставил танк остановиться. Вслед за тем прогремел взрыв, и сорванная башня танка отлетела словно мяч...

Бой стих лишь к вечеру. Поле, ещё утром тихое и безмятежное, теперь лежало опалённое. Иссечённые осколками растения сникли, чернели пятна вывороченной земли. Во многих местах поднимались сизые дымки не сгоревшей взрывчатки.

Придя в сознание, Арсен осмотрелся. У разбитого орудия лежал сержант, чуть поодаль Лагутко и Одинцов.

Перед позицией темнели подбитые танки. Несколько машин горело, и чёрный дым клубился над землёй.

— Не прошли... И не пройдёте, гады!

Воздушный ас Эмиров

926-й истребительный авиационный полк базировался на полевом аэродроме неподалёку от Грозного. Самолёты скрывались в лесопосадке, их выкатывали из укрытий лишь тогда, когда нужно было взлетать. После посадки их спешно заправляли горючим, вооруженцы подвозили боеприпасы, а лётчики, ожидая новую команду на взлёт, отдыхали поблизости, а чаще прямо в кабинах.

Взлетать приходилось то и дело. Противник, имея превосходство, беспрерывно бомбил наши наземные войска. Воздерживаясь от налётов на Грозный и нефтяные промыслы, его самолёты наносили удары по нашим боевым частям, местам сосредоточения резервов, наблюдательным пунктам, узлам связи и просто замеченным целям, совершая порой налёт на отдельные автомашины и даже повозки.