Битва за Кавказ

«21 ноября утро выдалось морозным и ветреным. Однако уже с ночи у хлебного магазина был народ: занимали очередь. И вот со стороны Сельмаша послышался грохот, а потом на площадь выкатили танки. На броне снежная заморозь, колеса и гусеницы в грязи. Люди замерли, не понимая, чьи машины: наши или немецкие? Потом приехали автомобили с орудиями на прицепе. Солдаты в кузовах закутались в одеяла, брезенты, и нельзя было различить их формы. И лишь когда показалась мотопехота, все поняли, что это немцы...

Колонны были большие, шли долго. Часть автомобилей, скорей всего штабных, остановилась на прилегающих к площади улицах. Жителей из домов, особенно близких к Дому младенца, выселили. Немецких офицеров селили в домах, имевших так называемые парадные выходы прямо на улицу. У крыльца выставляли часовых.

Нас удивило, что многие офицеры говорили по-русски. Они проявляли любезность, пытались заговаривать и с утра до вечера крутили патефоны. Особенно им нравилась наша песня «Сулико».

Потом, на второй или третий день, немцы всполошились, занервничали. Сказали, что приезжает начальство: сам Клейст. «О, Клейст — это большой генерал! Самый главный!»

В морозный, но солнечный день 24 ноября, часов в 12 дня, со стороны 20-й линии на 1-й Мурлычевской улице показался эскорт. Впереди углом катили три мотоциклиста, потом два бронетранспортёра, за ними длинный открытый чёрный лимузин. Рядом с шофёром офицер, видимо, адъютант, а на заднем сиденье немолодой военный: лицо худощавое, красное от мороза, и рыжие усики. На нем зелёная шинель с лисьим воротником и фуражка с высокой тульёй. Клейст!

Лимузин, за которым катили ещё две танкетки и мотоциклы, остановился у Дома младенца, где выстроилась группа военных чинов. Сухо поздоровавшись, Клейст вошёл в старинный большой особняк со множеством комнат. В нем до того содержались дети-сироты...»

По рассказу очевидца, Клейст уехал из Ростова через два или три дня. Но нужно уточнить: немецкий генерал не уехал, он бежал, чтобы не попасть вместе со своими войсками в окружение. С севера на Ростов наступала наша мощная группировка, осуществившая знаменитый контрудар, поколебавший ореол «непобедимости» немецкой армии и самого Клейста. Его танковая армия с дивизией «Адольф Гитлер» спасалась бегством к Миусу, отступив от Дона почти на сотню километров.

Узнав об этом, взбешённый Гитлер прилетел в штаб главнокомандующего. Первым вызвал командира дивизии «Адольф Гитлер» генерала Дитриха.

   — Зепп, почему танковая армия сдала Ростов? Кто в том повинен? Может, Клейст?

Но мог ли генерал взвалить грехи на благоволившего к нему Клейста? Два года назад он, Зепп Дитрих, командовал полком, но по настоянию Клейста ныне командует дивизией. Да ещё какой — «Адольф Гитлер»!

   — Нет, мой фюрер, генерал Клейст в отступлении не повинен, — отвечал командир дивизии. — Он честный и преданный великой Германии генерал.

   — Я так и знал. Он своим прошлым доказал это.

И вот танковая армия уже в глубине Кавказа и готова по Военно-Грузинской дороге проникнуть в Закавказье.