Битва за Кёнигсберг. Восточно-Прусская кампания 1944–1945 гг.

Аналогичная ситуация складывалась и в полосе действия 5-й армии, а также и в 39-й. Так, войска 5-й армии за первый день наступления продвинулись всего на 6–9 км, им не удалось прорваться к важнейшим участкам обороны гитлеровцев — населенному пункту Кибартай и городу Ширвиндту. Эти населенные пункты прикрывали самые важные коммуникации вглубь Восточной Пруссии и оборонялись немцами исключительно упорно[49].

39-я армия, совершив марш из полосы действия 1-го Прибалтийского фронта на правый фланг 3-го Белорусского, действовала против хорошо подготовленной обороны противника в направлении на Науместис, Пилькаллен. И в первый, и в последующие дни наступления значительных успехов здесь добиться не удалось: за неделю непрерывных боев армия продвинулась вперед всего на 21 км. Значительные потери вынудили армию остановить наступление и закрепиться на достигнутом рубеже[50].

Как бы там ни было, но операция продолжалась. 17 октября войскам фронта предстояло развить пусть небольшой, но все же успех первого дня операции. По-прежнему сохранялось направление главного удара. Задача дня конкретизировалась: предстояло разгромить противника, оборонявшегося в предполье, выйти на границу с Германией в Восточной Пруссии и прорвать пограничный оборонительный рубеж.

Начертание линии фронта к исходу первого дня наступления показывало, что наибольшего успеха в прорыве обороны противника добилась 11-я гвардейская армия. Это отчетливо видело немецкое командование, которое утром 17 октября изымает танковый корпус «Герман Геринг» из 3-й танковой армии и начинает его сосредоточение в районе Гумбиннена. Организуется переброска к участку прорыва дополнительных сил с других участков фронта: речь шла о непосредственной угрозе Гумбиннену и Инстербургу. В результате этих мер, как установили разведчики 3-го Белорусского фронта, 17 октября в боевых порядках немецкой пехоты насчитывалось до 300 танков и штурмовых орудий. Только перед фронтом 11-й гвардейской армии утром второго дня наступления находилось 80-100 танков и штурмовых орудий и, кроме того, до 40 бронетранспортеров из состава танкового батальона «Норвегия» и 103-й танковой бригады[51].

Несмотря на усиление обороны противника, наступление 11-й гвардейской армии 17 октября развивалось вполне успешно, особенно в центре и на левом фланге, где действовали 16-й и 36-й гвардейские стрелковые корпуса. К середине дня был, наконец, прорван первый промежуточный оборонительный рубеж противника. Менее успешно действовал правофланговый 8-й гвардейский корпус, хотя и его подразделения окружили мощный оборонительный пункт Вирбалис и ворвались на его окраину.

Продолжая наступление, войска 11-й гвардейской армии к исходу дня преодолели 13–18 км территории, исключительно плотно насыщенной оборонительными сооружениями и упорно защищаемой немцами. За два дня боя фронт прорыва в полосе армии расширился до 30 км. Гвардейцы все более и более отрывались от своих соседей справа и слева (5-й и 31-й армий). К исходу второго дня наступления начала формироваться потенциальная угроза фланговых ударов со стороны немцев по прорывавшейся на запад ударной группировке 11-й гвардейской армии. Так создавалась главная интрига всей фронтовой наступательной операции, державшей в течение недели в напряжении все уровни советского и немецкого командований.

Немцы хорошо понимали, что выход войск 3-го Белорусского фронта к границе Германии на инстербургско-гумбинненском направлении создаст плацдарм для дальнейшего успешного наступления его группировок. С целью предотвратить эту угрозу немецкое командование продолжило переброску войск в районы Гумбиннена, Даркемена, Голдапа с тильзитского направления. Это делалось в ущерб обороне Восточной Пруссии с северо-востока. Генерал К. Н. Галицкий приводит в своих воспоминаниях интереснейший диалог начальников штабов группы армий «Центр» и 3-й танковой армии (трофейные документы): «Положение 3-й танковой армии может оказаться катастрофическим, — заявил подчиненный своему начальнику, — нельзя ожидать, чтобы армия в таких условиях могла удержать свой рубеж обороны (на фронте 105 км оборонялось всего 4 немецких дивизии, укомплектованных на две трети)». В ответ услышал:

«Было бы значительно хуже, если бы что-либо случилось на фронте 4-й армии… Необходимо, даже идя на большой риск, сосредоточить все возможное в полосе 4-й армии, где противником наносится главный удар»[52].