Битва за Коррин

Абульурд, не скрывая радости и торжества, передал на ближайшую подстанцию, откуда офицеры следили за действиями башара и батора:

— Это работает! Мы уничтожили их фабрику. Всем подстанциям делать как мы. Мы должны уничтожить восемь оставшихся цилиндров.

— А когда вы управитесь с ними, нам останется убрать сотню тысяч этих мелких пираний, — добавил Вориан, взяв у Абульурда передатчик.

Летающие пожиратели еще некоторое время продолжали причинять разрушения и убивать людей, поедая всякого, кто осмеливался показаться на улице без защиты. Но поскольку фабрики были уничтожены, то новые пожиратели перестали появляться на свет.

К счастью, срок жизни этих насекомых был мал, так как они обладали ограниченными энергетическими ресурсами, но прошло несколько бесконечно ужасных часов, прежде чем последние насекомые истратили топливо и рухнули на землю. Теперь они усеивали улицы как безобидные маленькие мраморно-серебристые шарики.

До предела утомленные, Вориан и Абульурд сидели на ступенях здания Парламента. Помимо тысяч простых граждан были убиты более тридцати представителей планет. Их тела были уже вынесены из здания, но о трагедии, разыгравшейся здесь, красноречиво говорили пятна крови и мелкие куски плоти на полу, стенах и ступенях.

— Каждый раз, когда я убеждаю себя в том, что нельзя ненавидеть мыслящие машины еще больше, — сказал Вориан, — случается что-то такое, что все равно вызывает большее отвращение, чем раньше.

— Если Омниус увидит хотя бы малейший шанс, то он снова нападет на нас. Возможно, он нашел способ прорвать блокаду Коррина.

— Или, быть может, эти жуки были отправлены просто нам назло, — возразил Вориан. — Несмотря на то что эти насекомые причинили нам большие разрушения и сильные страдания, я не думаю, что Омниус всерьез рассчитывал с их помощью уничтожить Салусу Секундус.

Батор, еще не оправившийся от пережитого потрясения, кивнул головой.

— Сеть полей Хольцмана продолжает окружать Коррин. Омниус не может выскользнуть… если только у него нет иного плана.

Вориан крепко сжал плечо молодого офицера.

— Мы не можем допустить, чтобы эти глупцы политики предположили, что мы потеряли бдительность.

Он нагнулся и извлек из трещины в ступени маленький шарик. Шарик тихо лежал на ладони, ощетинившись острыми как бритва зубами.

— Их источники энергии иссякли, Абульурд, но я хочу, чтобы ты сохранил несколько сотен образцов. Надо разобрать их и проанализировать, чтобы разработать эффективные методы защиты, на случай, если Омниус захочет снова применить их против нас.

— Я поручу это моим лучшим людям, верховный башар.

— Поручи это себе, Абульурд. Я хочу, чтобы ты лично отвечал за это дело. Я всегда гордился тобой, и сегодня ты доказал, что моя гордость, моя вера в тебя не были напрасными. Когда-то я взял тебе под крыло, потому что понимал, что ты нуждался в поддержке. Сегодня из всех солдат, действовавших в Зимии, отличился один ты. Твой дед гордился бы тобой так же, как я.

У Абульурда стало тепло на душе от этой похвалы.

— Я никогда не жалел, что принял имя Харконнен, верховный башар, несмотря на то, что многие поливали меня за это грязью.

— Может быть, уже настало время раскрыть правду. — Вориан прищурил свои серые глаза. — Прошел уже не один десяток лет после того, как я рассказал тебе правду о Ксавьере. Тогда я думал, что этого достаточно, но я ошибся. Есть поговорка о том, что не следует ворошить старое. Тогда я решил, что Ксавьер сам выбрал свой путь, и не тревожился о том, какими красками будут писать его портрет будущие историки.

Но я не могу даже убедить этих депутатов и правительство в том, что необходимо укрепить нашу огневую мощь, чтобы окончательно уничтожить Омниуса и кимеков. Я считал, что никогда не смогу убедить их в необходимости правдиво переписать историю, восстановить доброе имя Ксавьера и показать всем, что истинным злодеем был Иблис Гинджо. — Глаза его сверкнули. — Но это несправедливо — заставлять моего лучшего друга платить такую неслыханную и унизительную цену. Ты оказался более мужественным человеком, чем я, Абульурд.

Абульурд посмотрел на Вориана, едва сдерживая слезы.

— Я… я делал то, что считал нужным, верховный башар.

— При первом же удобном случае я подниму в Парламенте этот вопрос, по крайней мере заявлю о своем несогласии с официальной версией событий. — Он взглянул на залитые кровью улицы Зимии. — Может быть, хоть на этот раз они прислушаются ко мне.

Он хлопнул Абульурда по плечу.

— Но сначала ты должен быть вознагражден. С самой Великой Чистки твое звание не соответствует твоим реальным заслугам. Хотя другие офицеры будут это отрицать, я убежден, что это наказание за твое имя. С сегодняшнего дня все изменится. — Вориан встал, лицо его стало серьезным и строгим. — Торжественно обещаю тебе, что в самом скором времени ты получишь звание башара четвертого ранга…

— Башара? — вскричал Абульурд, не веря своим ушам. — Но это же скачок через два звания. Вы же не можете просто…

Вориан не дал ему договорить.

— Пусть они посмеют поспорить со мной после сегодняшних событий.