Битва за космос

Гас был заявлен на второй полет системы «Меркурий-Редстоун», запланированный на июль. Ему должны были предоставить обновленную капсулу, которую переделали с учетом требований астронавтов, чтобы те были в большей степени пилотами. В отличие от капсулы, в которой летал Шепард, у Гриссома уже имелись окно, а не просто люки; новый набор ручных регуляторов, чтобы ориентация капсулы больше напоминала управление самолетом; и люк с пироболтами – астронавт мог взорвать их и вылезти из капсулы после приводнения. Тем не менее сам полет должен был стать повторением полета Шепарда, то есть суборбитальным прыжком с трехсот миль в Атлантический океан. Некоторые изменения в план полета помогал внести сам Гас. Поскольку Гриссом собирался лететь следующим, он присутствовал на отчетах Шепарда на острове Гранд-Багама. Никто, даже сотрудники НАСА, открыто не критиковал Эла, однако чувствовалось всеобщее скрытое критическое отношение к тому, как первый астронавт вел себя в конце полета, когда перегрузки стали нарастать быстрее, чем он ожидал, а Эл вотчаянии глядел в люки, пытаясьотыскать какие-то там звезды. Некто из Отдела летных систем все время спрашивал Шепарда, не оставил ли он включенной кнопку ручного контроля после перехода в автоматический режим. Это могло вызвать повышение расхода перекиси водорода – топлива, на котором работали двигатели ориентации капсулы. В принципе, такая ошибка не имела особого значения при пятнадцатиминутном суборбитальном полете, но могла сказаться при орбитальном. Эл отвечал, что он вряд ли не выключил кнопку, но сказать наверняка не может. А тот человек из НАСА снова задавал свой вопрос. Это был первый признак того, что парни вплотную подошли к важной истине, связанной с космическими полетами. Астронавты не поднимали капсулу с земли, не набирали на ней высоту, не меняли ее курса и не сажали ее. То есть они не летали на ней – и нельзя было оценить, насколько хорошо они вели ее, как это делалось во время летных испытаний или в бою. Здесь оценивалось лишь то, насколько хорошо астронавты заполняли пункты в карте контрольных проверок. И чем меньше оставалось там незаполненных пунктов, тем больше имелось шансов, что полет признают «отличным». Каждый полет был настолько дорогостоящим, что всегда находились люди – инженеры, врачи и ученые, – которые старались загрузить карту контрольных проверок своими маленькими «экспериментами». Решить эту проблему можно было так: позволить вписать в карту только «относящиеся к делу» пункты, а от остальных по возможности отказаться. Испытание системы ориентации капсулы было приемлемым, потому что явно «относилось к делу». Это напоминало полет на самолете. В общем, ко времени запуска карта контрольных проверок Гаса Гриссома была максимально урезана, за исключением моментов, связанных с испытаниями нового ручного регулятора.

Гас оставался в гостинице «Холидей» практически почти до самого полета, поддерживая нужное напряжение. Он немного сократил занятия водными лыжами – своим любимым видом спорта – и ночные гонки по шоссе, чтобы не разбиться как раз накануне полета, но в основном на Мысе, в этом раю «летучих жокеев», все шло как обычно.

Вечером, как раз накануне полета, Гас отправился попить коктейль, чтобы немного расслабиться, и встретил не кого-нибудь, а Джо Уокера. Джо отпустили на несколько дней из Эдвардса, чтобы он поприсутствовал при запуске, – и вот он здесь. К июлю 1961 года Джо Уокер и Боб Уайт провели отчаянные эксперименты с Х-15. В апреле Уайт установил новый рекорд скорости – 4,62 Маха, то есть больше трех тысяч миль в час, – а в мае Уокер побил его, достигнув 4,95 Маха; в июне Уайт взял реванш – 5,27 Маха Х-15 теперь был оснащен большим двигателем, XLR-99, который обеспечивал пятьдесят семь тысяч фунтов тяги. Истинные братья были готовы на все, чтобы достичь своей цели – скорости 6 Мах и высоты свыше пятидесяти миль… в пилотируемом полете! В пилотируемом! Об этих планах можно было прочитать в прессе… если бы кто-нибудь заинтересовался ими. Но сейчас все на свете затмил полет Гагарина, а вслед за ним – полет Шепарда… поединок в бою за небеса. На самом деле Уокер добился на Х-15 4,95 Маха – высочайшей скорости за всю историю авиации – в тот самый день, когда Кеннеди выступал перед Конгрессом и говорил о полете на Луну… И в сравнении с перспективой межпланетного путешествия рекорд Уокера выглядел совсем незначительным. Но правда должна была открыться! Именно об этом думал Джо Уокер, когда случайно встретил Гаса Гриссома в «Холидее».