Битва за космос

Все это дело с посадочным баком и пакетом стало проясняться. За два часа, что длилась эта путаница, никто ничего не объяснил Гленну. Но если ему предстояло входить в атмосферу с посадочным пакетом, значит, по какой-то причине на Земле хотели, чтобы все стропы были на месте. А причина тут возможна только одна – что-то не в порядке с теплозащитным экраном. Но в центре управления полетом не собирались ему этого объяснять! Ему! – пилоту! Да это же просто неслыханно! Это же…

В наушниках раздался голос Шепарда. Пока Гленн убирал перископ, он говорил:

– Мы не уверены, что твой посадочный бак закрыт. Нам кажется, что можно войти в атмосферу и с посадочным пакетом. Мы не видим тут никаких трудностей.

– Вас понял, – сказал Гленн.

Да, теперь он все понимал. Если его посадочный бак раскрыт, значит, крепление теплозащитного экрана ослабло. Следовательно, щит может отлететь при вхождении в атмосферу – разве что стропы посадочного пакета удержат его на месте достаточно долго, чтобы установился правильный угол вхождения капсулы. А стропы скоро сгорят. Если теплозащитный экран отлетит, Гленн изжарится заживо. И если они не хотят, чтобы он – пилот! – знал об этом, значит, боятся, что он может впасть в панику. А если ему не нужно знать всю обстановку – лишь отдельные моменты, чтобы выполнять приказы, – значит, он вовсе не пилот! Эта цепочка мыслей промелькнула в мозгу Гленна так быстро, что он даже не успел бы высказать их словами. Его, астронавта, рассматривали как пассажира, как добавочный компонент, как инженера, нет, как рабочего котельной автоматизированной системы. Как человека, у которого нет этой редкостной, невыразимой словами нужной вещи.Как будто нужная вещьвообще не имеет никакого значения! Это было попрание всего святого, причем он осознал полную картину за одно-единственное мгновение вспышки праведного негодования, когда входил в земную атмосферу.

– Седьмой, это Мыс, – сказал Шепард. – Прием.

– Продолжай, Мыс, – ответил Гленн. – Связь прервалась…

– Мы советуем тебе…

Это было последнее, что он услышал, – началось вхождение в атмосферу. Астронавт еще не чувствовал перегрузок, но трение и ионизация становились все сильнее, так что рация была теперь бесполезна. Капсулу начало сильно раскачивать, и Гленн боролся с качкой при помощи рычагов управления. Топлива для автоматической системы – перекиси водорода – осталось так мало, что Гленн даже не знал, работает ли система вообще. Капсула шла вниз. Теплозащитный экран находился снаружи капсулы, прямо за спиной Гленна. В окно он видел только абсолютно черное небо. Перископ был убран, поэтому на экране он тоже ничего не видел. Снаружи, где-то сверху, раздался глухой удар. Гленн посмотрел в окно и увидел строп. От посадочного пакета. Строп порвался! А следующим будет теплозащитный экран! Черное небо за окном постепенно становилось бледно-оранжевым. Строп, прижатый к окну, загорелся, а затем исчез. Вселенная приобрела ярко-оранжевый цвет. Это загорелся теплозащитный экран, не выдержав жуткой скорости снижения. Вот этого Шепард и Гриссом точно не видели. Они не входили в атмосферу на такой скорости. Тем не менее Гленн знал, что происходит. Ему пятьсот, нет, тысячу раз рассказывали о том, как теплозащитный экран воспламенится, будет сгорать слой за слоем, испаряться, рассеивая в атмосферу тепло коронами пламени. Сейчас Гленн видел в окнотолько огонь. Он находился внутри огненного шара. Но вот мимо окна пролетел какой-то огромный горящий предмет. Затем еще один, еще… Капсулу затрясло… Разрушился теплозашитный экран! Он рассыпался на горящие куски – именно они пролетали сейчас за окном. Гленн попытался придать капсуле устойчивость с помощью ручного регулятора. Автоматическое управление! Но крены и рыскания были слишком быстрыми… Этот «тренажер "Альфа"» словно бы взбесился… Ну и жарища! Гленну казалось, что все его нервные окончания сейчас сосредоточились в спине. Если капсула начинала разрушаться и астронавту предстояло сгореть, то тепловая волна достигает сначала спины. А позвоночник превратится в ленту раскаленного докрасна металла. Гленн уже знал, какие будет испытывать ощущения и в каком порядке. Сейчас начнется!.. Но ничего не происходило. Не было никакой жуткой жары и никаких горящих обломков… Да и теплозащитный экран не сгорел. Горящие куски оказались остатками посадочного пакета. Сначала сгорели стропы, а затем все остальное. Капсула продолжала раскачиваться, перегрузки нарастали. Он знал процесс увеличения величин перегрузок наизусть – тысячу раз проходил через него в центрифуге. Его прижимало к спинке кресла. Все труднее и труднее становилось действовать ручным регулятором. Гленн попытался прекратить раскачивание капсулы с помощью двигателей рыскания и двигателей крена, но раскачивания происходили слишком быстро. И вряд ли они шли на пользу капсуле.

Но вот красное свечение исчезло… Гленн выбрался из огненного шара… 7 g прижимали его к креслу… Он услышал голос диспетчера с Мыса:

– …Как слышите? Прием.