Битва за космос

Однажды Гленн заявился в офис Уэбба в Вашингтоне и сообщил ему, что собирается внести изменения в свой личный график. Он больше не будет совершать поездки для НАСА по просьбам каких-нибудь конгрессменов или сенаторов. Он больше не станет летать через всю страну, ходить по улицам и стоять на трибунах, чтобы угодить какому-нибудь конгрессмену, которому нужны голоса избирателей или что-то еще. Это не была просьба. Гленн просто дал Уэббу понять, как теперь все будет происходить. Он просто изложил ему правила. И принять их Уэбб мог лишь ценой потери авторитета. Поэтому тот ответил аргументированно, продумывая каждое слово, хотя и немного раздраженно. Послушай, Джон, мы вовсе не посылаем тебя куда-нибудь лишь потому, что этого хотят конгрессмены. Мы направляем тебя туда потому, что это нужно НАСА. Поддержка конгрессменов нам сейчас крайне необходима, это одна из самых важных вещей, которую ты можешь сделать для программы. Гленн ответил, что тем не менее он больше не будет совершать таких поездок. Уэбб начал краснеть. Он сказал, что если Джон получил соответствующие инструкции, значит, должен выполнять свои обязанности. Гленн заявил, что Уэбб ошибается, и продолжал стоять на своем.

Уэбб не стал доводить ситуацию до крайности. Он просто дал буре разразиться. А когда она утихла, все поняли, что директор НАСА не является начальником в своем кабинете, пока там находится Джон Гленн. Тот не отступал и не извинялся. Какое там! Он ясно дал понять, за кем последнее слово.

Именно Джон Гленн сразу понял: проект «Меркурий» – это что-то вроде нового рода войск, несмотря на его гражданскую окраску. Было бы значительно проще, если бы в НАСА присвоили всем формальные звания. Тогда бы такие, как Уэбб, наконец поняли, где их место. У семерых астронавтов могло быть звание генерала поединка – со всеми почестями и привилегиями настоящего генерала, но без обязанностей по части командования. А его самого, считал Гленн, после первого орбитального полета стоило бы повысить в звании до генерала галактического поединка, что немного выше начальника штаба Вооруженных сил и чуть ниже главнокомандующего. А Уэбб, директор НАСА, всего лишь полковник и должен понимать, как следует обращаться с генералом галактического поединка Гленном. Астронавты-новички, такие как Конрад, Ловелл и Янг, могли бы носить звание майора с быстрым продвижением в случае успешного завершения полетов.

Это значительно упростило бы положение и для жен астронавтов. Ибо, как бы они ни отрицали этого в разговорах, многие из супруг «первых семерых» реагировали на прибытие «следующих девяти» и их жен… в точности как персонажи одной истории, которую здесь часто рассказывали. Она касалась жен группы морских летчиков, только что переведенных на новую базу. Командир, которому было поручено прочесть женщинам ознакомительную лекцию, сказал:

– Прежде всего, леди, я попрошу вас рассесться в соответствии со званиями: высшие звания – в первом ряду и так далее.

Женщинам понадобилось целых пятнадцать минут, чтобы разобраться и поменяться местами, так как они почти не были знакомы между собой. Когда они наконец расселись, командир в упор посмотрел на них и произнес:

– Леди, это было самое смешное зрелище за всю мою военную карьеру. Позвольте мне сообщить, что, независимо от звания ваших мужей, у вас самих никаких званий нет. Вы все равны и будьте любезны соответствующим образом относиться друг к другу.

Жены посмотрели на инструктора с крайним изумлением, и все при этом одновременно подумали: «Да что это за идиот и на какой планете он служит?» Ибо неписаные правила соглашения офицерских жен были известны всем. Супруга военного росла в звании вместе со своим мужем и тут же получала все полагающиеся почести и преимущества. И нужно быть полной дурой или простодушной размазней, чтобы не понимать этого. Для таких, очевидно, и предназначались подобные ознакомительные лекции.

Кроме того, по соглашению жена младшего офицера не должна слишком выставлять напоказ стиль жизни своей семьи, чтобы он не затмевал стиль семей более высокого ранга. Именно поэтому «следующие девять» стали раздражать некоторых жен «первой семерки» и кое-кого из самих семерых астронавтов. Их раздражало то, какие потрясающие дома мигом купили многие из «следующих девяти». Именно здесь, в «Лесном убежище», они просто купались в привилегиях! Когда «первые семь» вырвались из унылой жизни младших офицеров, это казалось им блестящим подвигом и заслуженной наградой за победу в соревновании, за то, что их выбрали «первыми семерыми». И поведение новичков казалось им просто отвратительным: как только парня назначали астронавтом, он и его семья тут же начинали считать себя вправе претендовать на золотые бульвары Небесного города, словно он принадлежал им.