Битва за космос

Следующую неделю Купер был самым знаменитым из всех астронавтов, за исключением разве что самого Джона Гленна. Старина Гордо, которого собратья всегда считали замыкающим шествие… Он ехал на заднем сиденье лимузина, а парад следовал за парадом. Гонолулу, Какао-Бич, Вашингтон, Нью-Йорк… И какие это были парады! Один из крупнейших в Нью-Йорке, где его забрасывали серпантином: того же размаха, что и чествование Гленна, с транспарантами вдоль дороги, на которых было написано что-нибудь вроде «Гордо Купер – просто супер!» – буквами высотой в три-четыре фута. Более того, он выступал на объединенном заседании Конгресса, как Гленн. «Образцовый полет» вроде полета Ширры оставался эталоном, но в нем не было ничего от фильма ужасов, что могло бы захватить воображение. А Гордо был, кроме того, первым американцем, который провел в космосе целый день и сравнял счет в игре с Советами. Звание героя поединка казалось теперь гораздо почетнее, чем когда-либо.

Глава пятнадцатая Пустыня

Во время полета Гордона Купера на военно-воздушную базу Эдварде вернулся Чак Йегер. Ему было всего тридцать девять – столько же, сколько Уолли Ширре и Алану Шепарду, и на два года меньше, чем Джону Гленну. На голове Йегера больше не было той шапки черных вьющихся волос, которую все видели в Эдвардсе на фотографиях, изображающих Чака выходящим из Х-1 в октябре 1947 года. И на лице у него появилось больше морщин – весьма типично для военных пилотов его возраста, и виной тому были не столько тяготы службы, сколько солнечные лучи, которым летчики подвергались двенадцать месяцев в году на взлетно-посадочных полосах. У Йегера была все та же красивая мускулистая фигура. Он летал на сверхзвуковых истребителях, как любой полковник военно-воздушных сил. За те десять лет, что прошли после его последнего рекордного полета здесь, в Эдвардсе, когда он достиг скорости 2,4 Маха на Х-1 А, Йегер действительно не слишком-то изменился. Чего никак нельзя было сказать о самом Эдвардсе.

Когда в 1954 году Йегер уволился, заведение Панчо еще существовало. Сегодня же база была переполнена военными и штатскими: из штаба, авиации, НАСА, даже из флота, – и каждый из них имел какое-то отношение к программе «Х-15». А в четыре часа пополудни самым главным было на бешеной скорости промчаться от кондиционеров в офисах до кондиционеров в типовых домах в Ланкастере.

Все это Йегер уже знал, и к этому легко было привыкнуть. Он командовал эскадрильей F-100 на военно-воздушной базе Джордж, в пятидесяти милях юго-восточнее Эдвардса, все в той же полосе доисторических высохших озер. Йегер, Гленнис и их четверо детей жили в Викторвилле – в такой же новостройке, что и в Ланкастере, посреди бесплодной пустоши и небольшой гряды пригородных домов, выстроившихся вдоль соединяющего два штата шоссе 15. Те же самые старые деревья Джошуа, напоминавшие скорее траву, и машины, мчавшиеся на бешеной скорости из Лос-Анджелеса в Лас-Вегас. Но все это ничуть не раздражало Йегера. Как командир эскадрильи сверхзвуковых истребителей он проводил тренировочные операции и маневры почти по всему миру, вплоть до Японии. Кроме того, никто не шел служить в авиацию ради прелестей ландшафта и архитектуры. У него имелось стандартное жилье полковника, который, прослужив двадцать лет, получал лишь немногим более двухсот долларов в неделю, включая дополнительные надбавки за полеты и деньги на жилье… Без всяких там контрактов с журналами и других нетипичных привилегий…

Два года назад Йегера опять перевели в Эдварде на пост директора по летным испытаниям. В 1962 году была создана новая Летная школа аэрокосмических исследований, а Йегер назначен ее руководителем. Летной школе отводилась важная роль в собственной космической программе военно-воздушных сил. В ВВС собирались всерьез заняться космосом после взлета первого «Спутника» – только чтобы помешать решению Эйзенхауэра передать космическую программу в руки штатских. Теперь в авиации хотели создать военную программу независимо от HАСА, с использованием космических кораблей типа Х-20 и различных аппаратов с несущим корпусом (это были бескрылые корабли, форма корпуса которых помогала осуществлять аэродинамический контроль над ними при спуске в земную атмосферу) и Лаборатории пилотируемых орбитальных полетов, которая должна была стать космической станцией. «Боинг» на своем заводе в Сиэттле построил первый Х-20. Необходимый для него ракетный двигатель «Титан-ЗС» был практически готов, а шестеро пилотов уже собирались приступить к тренировкам перед орбитальным полетом.

Конечно, Х-20 и Лаборатория пилотируемых орбитальных полетов еще не были в рабочем состоянии. Тем не менее казалось очень важным, что на роль астронавтов выбирались военные летчики. Престиж звания астронавта был чрезвычайно высок, и военно-воздушные силы решили стать главным поставщиком этой новой породы пилотов. Четверо из девяти астронавтов, отобранных в 1962 году, еще до основания Летной школы аэрокосмических исследований, были из военно-воздушных сил, и считалось, что этого мало.