Битва за космос

Все эти люди с их сочувствующими улыбками не просили многого. Достаточно было нескольких слов. «Работайте как следует!» Но от этого выступать на публике Куперу было не легче. Он находился в одной лодке с Гасом и Диком, которые, когда дело доходило до публичных выступлений, вели себя вовсе не так, как Франклин Д. Рузвельт. Во время этих поездок все кидались на них – конгрессмены и бизнесмены, директора и президенты всевозможных компаний. Каждый смелый житель города хотел побыть рядом с астронавтом. Сначала этим людям хватало десяти-пятнадцати минут – подышать тем же воздухом, что и самые знаменитые американцы, и побыть в том же пространстве, что и их знаменитые тела. Но потом они начинали смотреть на тебя… и ждать. Чего? Черт побери, они ждали, что ты скажешь несколько слов! Они хотели чего-нибудь «горяченького»! Раз уж ты был одним из семерых величайших пилотов и храбрейших людей Америки, то, очевидно, ты должен был рассказать нечто захватывающее. «Парочку военных историй, парень!» И ты сидел там, словно зажатый в тисках, отчаянно пытаясь думать о чем-нибудь – о чем угодно, – и становился все мрачнее и мрачнее. А свет нимба больше не сиял вокруг тебя.

Именно в таких случаях трое пилотов военно-воздушных сил – Купер, Гас и Дик – жалели о том, что они не похожи на Алана Шепарда. Вот у кого не было проблем. Шепард появлялся перед публикой не чаще, чем они. Но Эл в любой момент мог «переключить передачи». Он окончил Морскую академию и, если нужно было обменяться теплыми приветствиями и поддержать светский разговор со всеми этими конгрессменами, председателями комитетов по недвижимости и винокурами, сделать импровизированное заявление, он без труда справлялся с задачей. Уолли Ширра тоже был выпускником Морской академии и тоже хорошо держался перед публикой. Уолли был славный парень, «летучий жокей» до мозга костей, но, общаясь с чужаками, он умел пустить в ход шарм старой академии. Что же касается еще одного парня из флота – Карпентера, – то он не оканчивал академии, но был самим воплощением обаяния и знал толк в светских манерах.

В авиации всей этой светской чепухой занимались очень мало, и, вероятно, поэтому Купер выглядел как типичный «синий мундир». Общение офицеров и джентльменов было сведено к минимуму. На большинстве баз единственными состоятельными местными жителями, приглашавшими офицеров на вечеринки, были продавцы автомобилей. Им очень нравилось, как эти сумасшедшие сукины дети в синих мундирах покупали машины, загоняли их насмерть, а потом возвращались, чтобы покупать новые. Военно-воздушные силы представляли прекрасный пример естественной демократии. Если офицер не достиг еще звания подполковника, для него оставался единственный способ отличиться – проявить себя как пилот. Если он доказывал, что обладает нужной вещью в воздухе, то уже ничто, за исключением серьезнейших недостатков характера, не могло помешать ему получать новые звания. В морской авиации офицер тоже должен был проявить себя в воздухе, но, начиная с уровня летчика-испытателя» от него требовались и качества руководителя, что подразумевало изысканность, лоск и тому подобное.

Так и появлялись люди вроде Эла Шепарда, вышедшие из среды, называемой порою «военной аристократией». Эл был сыном кадрового офицера. Теперь этих парней, офицеров во втором поколении, развелось уже немало. Пожалуй, такие как Эл и Уолли Ширра составляли половину выпускников Вест-Пойнта или Аннаполиса. Отец Эла был отставным армейским полковником. Уолли тоже фактически происходил из военной семьи. Его отец служил летчиком в Первую мировую, а затем вышел в отставку, но после Второй мировой войны стал работать на военно-воздушные силы как гражданский инженер – он помогал восстанавливать японские аэродромы. Очень редко можно было встретить кадровых офицеров – сыновей бизнесменов, врачей или юристов. Эти люди берегли своих детей от армейской службы и смотрели на нее свысока. Так что приходилось иметь дело либо с офицерами во втором поколении, такими как Шепард и Ширра, либо с сыновьями рабочих и фермеров – как Гас, Дик и Джон Гленн. Парни вроде Шепарда, Ширры и Карпентера могли быть родом из небольших местечек, но называть их «выходцами из маленьких городишек» в том смысле, в каком это определяло их манеру поведения на публике, было несправедливо.