Битва за Крым 1941–1944 гг.

В северной части Крыма оборону занимали две немецкие (50-я и 336-я пд) и две румынские (10-я и 19-я) дивизии, находившиеся в подчинении XXXXIX корпуса (также именовавшегося «группой Конрада»). Позади этого фронта в качестве резерва армии находилась 111-я пд, разделенная на две полковые группы. Третья полковая группа этой дивизии с батареей штурмовых орудий занимала «бутылочное горлышко» (так немцы называли район Парпачского перешейка) у Феодосии.

Задачей немецких войск у Феодосии была оборона на случай высадки советского десанта. Причем угроза такой высадки оказалась настолько сильна, что командующий 17-й армии поступился своими принципами. В своем послании генералу Конраду от 3 апреля 1944 г. Йенеке писал: «Я высказал это подполковнику Леебу и считаю, что нужно обязательно держать сильный резерв в районе перешейка у Феодосии, а также на керченском фронте, чтобы отбить атаки противника, который имеет намерение высадиться у перешейка. Я не могу для этой цели расчленить 111-ю пд, ибо хочу иметь в резерве целую дивизию, и прежде всего для того, чтобы в случае необходимости поддержать северный фронт. Кроме того, части горнострелкового полка «Крым» необходимо постоянно использовать для борьбы с партизанами…»[1757].

Несмотря на утверждение Йенеке о необходимости не разделять 111-ю пд, она была все же разделена. Более того, по имеющимся сведениям, это произошло еще до 3 апреля. В «Отчете о действиях 111-й пд», написанному уже после разгрома в Крыму, указывалось: «22 марта 50-й грп поднят по тревоге. Переброска по железной дороге в Ак-Монай (т. н. «Бутылочное горло»)»[1758].

В реалиях 1944 г. важнейшим показателем оборонительных возможностей немецкой пехоты было наличие бронетехники, способной бороться с танками. По состоянию на 31 марта группа Конрада располагала 35 боеготовыми штурмовыми орудиями, 13 САУ истребителями танков («Мардеры») и 10 легкими танками 38(t) (у румын)[1759]. Это было немного, особенно с учетом необходимости противостояния сразу двум ударам – на Сиваше и Перекопе.

Общая численность оборонявшей Крым немецкой 17-й армии в начале апреля 1944 г. составляла 235 тыс. человек. Немалую долю в этой величине составляли румыны. На 1 апреля 1944 г. румынская армия в Крыму была представлена горным корпусом (32 561 человек) и кавалерийским корпусом (32 151 человек)[1760].

Советские приготовления, хотя и вызывали определенное беспокойство, остались в целом недооценены германским командованием. Появление 19-го тк на Сивашском плацдарме осталось незамеченным. В своем послании Конраду от 3 апреля 1944 г. генерал Йенеке писал: «Количество вражеских танков на Сивашском плацдарме Вы считаете 80–100, а по моему мнению, их там меньше. Я думаю, что «сталинские органы» минометных частей Вы спутали с легкими танками»[1761]. Это позволяет весьма высоко оценить принятые в 51-й армии меры маскировки.

Имелись и другие факторы, повлиявшие на возможности немецкого командования по выявлению подготовки советского наступления. В отчете, написанном в ОКХ по горячим следам событий, указывалось: «Начало наступления оказалось внезапным. Виной этому была недостаточная воздушная разведка, которая вопреки всем возражениям командования армии осуществлялась не с территории полуострова, а с материка»[1762].

Помимо планирования обороны Крыма в штабах 17-й армии и ГА «А» прорабатывались планы отхода с полуострова. Еще в ноябре 1943 г. был разработан план «Рудербот», предполагавший отход под натиском советских войск. Позднее появился еще один план – «Гляйтбот», предусматривавший «добровольную эвакуацию» из Крыма. В начале апреля 1944 г., с учетом последних разведданных, появляется еще один план – «Адлер». Так же как и «Рудербот», «Адлер» предусматривал быстрый отход (за 6–7 дней) в укрепленный район Севастополя. Несмотря на разработку незадолго до начала советского наступления, он был доведен до войск[1763].