Битва за Лукоморье. Книга II

Но наслаждаться окружающей красотой не давала упорно лезущая в голову мысль – где же слуги? За подобным хозяйством сотни людей должны присматривать, ведь все здесь так чисто и красиво – пыли и той не видать! Да и гостей прислуга должна была привечать, а тут вот тебе раз – хозяин сам встретил, сам провожает… Он что же, и за садом тоже ухаживает, и горшки ночные выносит? Что за странность такая? Или хозяин – и есть чародей?..

Товит тем временем распахнул двустворчатые двери в обеденную залу, и гости не сумели сдержать восторга, зашумели, зацокали языками, а Руф даже тявкнул. Прямо перед ними красовался низкий деревянный стол, по бокам которого на полу лежали расшитые шелком и стеклярусом подушки, пышные да мягкие – так и манили присесть. Ждали гостей отполированные до блеска медные тарелки, блюда с сочными кистями винограда, наливными яблоками и темными, как ночь, спелыми сливами, кувшины с вином и щербетом. Дразнили манящим запахом караваи свежевыпеченного хлеба, исходили соком нежно-розовые куски жареного мяса, обложенные свежей зеленью, а под столом прятались блюдца с дольками лимона и пиалы с водой для омовения рук.

И кто же все это богатство приготовил? Тоже сам Товит? Сомнений у Садко больше не осталось: их гостеприимный хозяин – чародей. Каратан был прав, кругом колдунство. Эх, зря Витослава с собой не взяли, он в делах волшебных куда лучше разбирается.

– Поразил ты меня, Товит, – признался Садко, запустив пальцы в бороду. Чуть подергал ее, проверяя, уж не сон ли снится, не морок ли перед ним. Уж больно роскошной и изобильной казалась трапеза. – Будто не гостей нечаянных, а дорогих друзей привечаешь. Будто ждал нас…

Пухляк усмехнулся и тяжело опустился на подушки во главе стола.

– Нечасто гости ко мне заглядывают. Нелегко сюда добраться. Как завеса туманная мои земли от остального мира скрыла, с тех пор тоскую. Соскучился по байкам да сказам о дальних странах и чудесах. Коли расскажете о дороге, что вела вас сюда, уважите меня сверх меры. Ведь ни одно яство для насыщения брюха не сравнится со словами, которые ум питают.

Крякнув, уселся Полуд и потянулся за куропаткой, запеченной в меду. Напротив него устроился Милослав, плеснул себе ледяного щербета и жадно осушил стакан одним долгим глотком. Нума цапнул с серебряного блюда огненно-красный персик с два кулака величиной и присел на краешек подоконника, с жадным любопытством поглядывая по сторонам. Новик, зажмурившись от блаженства, уже вгрызался в толстый кусок мяса, и розоватый сок стекал с его подбородка прямо на колени. Даже Каратан позабыл о своем обереге, уплетая сласти за обе щеки. Расселись все, мигом набросившись на приготовленные гостеприимным хозяином яства и напитки. Тяжелый переход по чаще остался позади, теперь и дух перевести можно, и подкрепиться!

Садко подошел к столу последним. Опять забилась в голове досадная, странная, неуместная сейчас мысль… Ранее никогда команда не садилась трапезничать, не дождавшись капитана. Пусть после тяжелой дороги каждый был мучим голодом и жаждой, устал и мечтал наконец дать отдых усталым ногам, но…

Звучный голос Товита прервал тревожные размышления:

– А расскажи мне, Садко Новеградский, чем живешь?

– Гость я торговый, любезный хозяин.

Брови Товита вздернулись:

– Купец? Вот славно. Сам я тоже в свое время торговыми делами занимался… – он осекся, глянув на собравшихся за столом, и тут же снова заулыбался: – Пирожков отведайте с печенью цесарки, друзья-купцы. А вот еще лакомства медовые с орехами да зефир сливочный на любой вкус: сладкий, как мед, кислый, как ягоды, и соленый, будто кумыс. В море небось так не разгуляешься… Ешьте да поправляйте здоровье, гости дорогие.

Тут распахнулись двери из металла ажурной ковки, ведущие в сад, и на пороге появилась девушка в богато украшенном платье. Юбка переливалась и шелестела, будто сшита была из листов чистого золота, блестящий шелк мягко облегал руки и полную грудь, на осиной талии – поясок серебристый, а шею охватывало ожерелье – из тех, что не стыдно и княжеской дочери носить. Белое круглое лицо, курносый носик, губы темно-красные, как спелые вишни, горящие щеки – незнакомка была сказочно хороша. За спиной госпожи, покорно опустив головы, семенили две служанки – на хозяина и гостей они так и не решились взглянуть.

Выходит, не один тут Товит живет! Только при виде вошедших отчего-то сползла с лица хозяина улыбка, и на девушку он глянул недовольно, будто отвлекает она его от важных дел. Садко же, глядя на красавицу, аж не донес до рта отломленной кусок пышной лепешки.

– Это дочь моя, Арвела, – суховато произнес хозяин острова, оглаживая бороду.

– Не знала, что гости к нам пожаловали, – девушка неторопливо оглядела мореходов.

Как и отец, говорила она по-русски с едва заметным причудливым говором. Любопытно все же – откуда они язык знают? Часто дела с Русью вели? А может, сами в Славию плавали, раз Товит когда-то купечествовал, – там и выучились?

– Садись с нами, милая, – хозяин указал дочери на место напротив Садко, – послушай сказы чужестранцев, раздели с ними хлеб-соль.