Битва за огонь (СИ)

Я продолжал двигаться в сторону, в которой поднималось багровое зарево. Здания были мне мрачными спутниками, а растрескавшийся асфальт дорогой, правда, вымощенной вовсе не благими намерениями.

Остаться "онлайн" меня заставило лишь любопытство. Хотя, если честно, от всех картин, открывшихся мне за последнюю пару дней, становилось просто жутко. Гниющие трупы, и гниющие заживо люди, мародеры и насильники, повсеместное отчаяние, скорбь.

Издалека послышался звон колокола. Откуда именно я видеть, разумеется, не мог. Только звон значительно отличался от того, привычного, выражающего скорбь, который можно было услышать в практически любом полисе. Это был звон церковного колокола, вернее, даже колоколов...

Где-то здесь есть люди? Странно.

Это заставило меня сменить направление, и двинуться в направлении, откуда слышался звон.

Слышу звон, но не знаю, где он. Точное выражение жизненной позиции части моих знакомых. В особенности, после развернувшейся в сети "информационной войны", в которой тролли всех мастей поливали друг друга грязью и ложью.

Провалов в земле больше не встречалось, улица была относительно ровной и чистой. Коммуникатор тревожно запищал, намекая, что пора выходить из капсулы и ложиться спать, но я наплевал на его предупреждения и, одним пальцем заткнув разбушевавшийся комп, двинулся дальше.

Большие позолоченные купола блестели на уровне высоты двухэтажного дома, отражая непонятно откуда взявшийся свет. Через несколько шагов я смог разглядеть и само здание церкви, выкрашенное в белый цвет.

Я толкнул скрипучую створку ворот и двинулся к входу в церковь. Довольно большие, намного выше человеческого роста ворота были приоткрыты: не до конца, а так, чтобы между створками мог протиснуться человек.

Но там точно кто-то был! Через покрытые пылью окна не было возможности ничего разглядеть, поэтому, я решил постучаться, прежде чем войти в храм.

Стук костяшками пальцев по тяжелой дубовой створке был еле слышен, но из-за двери все же раздался кашель и хриплый голос:

- Можешь войти, мил человек.

Говоривший будто на последнем издыхании: столько боли слышно в его голосе. Я последовал приглашению и вошел в храм.

Изнутри было еще темнее, но, по крайней мере, без пыли. Небольшой коридорчик, ведущий к иконостасу, ковры на идеально ровном каменном полу.

Святые смотрели на меня с образов, на лицах их навсегда застыло выражение скорби. Золоченые рамы икон отражали свет нескольких свечей, тени бегали туда-сюда, гоняемые им.

Наверняка, свечи эти просто не могли догореть.

Странно говорить, но я никогда не был в храме. Даже на экскурсии в Исаакиевском или Спаса на Крови. Заходить туда было как-то неудобно что ли... Я же неверующий...

Такое ощущение, что визитом своим туда я оскверню что-то. Это как по белым коврам в грязной обуви топтаться: кому-то, может быть, и ничего, а мне стыдно.

Передо мной, сжимая в кулаке большой восьмиконечный крест, стоял брат-близнец сумасшедшего проповедника. Я покачал головой, и видение рассыпалось: черты сходства с него будто смыло.

Сразу стало видно, что он на много лет старше безумца, убитого мной: длинная борода седая, выцветшие серые глаза, лицо покрыто морщинами.

- Зачем ты пришел сюда? - спросил священник, а это был именно он: длинная черная ряса до колен не оставляла сомнений.

- Я спустился в бездну. - Ответил я и сделал шаг навстречу ему. - Ты знаешь, что происходит наверху?

- Как обычно. - Ответил мне он. Еще шаг, и я могу нормально рассмотреть его лицо. Оно покрыто плохо заросшими язвами, десятками мелких язв, как будто укусы насекомых покрывавшими его лицо. - Кровь и смерть. Война. От этого я и ушел сюда.

Он снова закашлялся, а я сделал еще один шаг вперед и остановился прямо перед ним.

Он стар. Очень и очень стар. И у него не было ника над головой - вот что странно.

Я чуть прямо не спросил об этом, но не решился. Мало ли как на это отреагирует НПС.

- Значит, ты собрался спуститься в бездну? - спросил он меня. - Тогда ты по адресу. Идем.

Священник развернулся и пошел в одну из боковых дверей. Я немедленно последовал за ним.

- Там эпидемия. - Сказал я. - И... Мне сказали, что там может быть лекарство.

Разумеется, ничего о лекарстве мне не говорили. Но, если эпидемия пришла именно оттуда, то почему бы и лекарству не найтись там? Логично?

Правда, приходиться опираться на слова умирающего безумца. Но что еще делать-то? Другие варианты?

- Там нет никаких лекарств. - Ответил священник. - Абсолютно никаких. И ты не найдешь там ничего, кроме скорби, горя и боли. Но, я покажу дорогу.

Он двигается по старинной винтовой лестнице практически бесшумно, я же, наоборот, топочу, как слон. С каждым шагом мы поднимаемся все выше, а ступени все не кончаются и не кончаются. Отсюда храм кажется гораздо больше, чем снаружи.

Наконец, мы поднялись на колокольню: несколько колоколов разных размеров, свивающие веревки, привязанные к их языкам и пыль. Опять пыль, везде, где только можно. Снова видно багровое зарево, но теперь близко, можно рукой подать. Хотя это, разумеется, только кажется.