Битва за опиум

Ветер, вздымаемый пропеллерами, обдувал Фроста, трепал комбинезон, холодил покрытое темной маскировочной мазью лицо. Ноги капитана, обутые в тяжелые армейские ботинки, ударились оземь. Фрост пригнулся, отстегнул скользящий карабин троса, быстро осмотрелся, насколько дозволял окружавший мрак.

Что-то было неладно.

Фрост прислушался и понял, что именно.

В воздухе то и дело свистели проносившиеся пули. Раздавались хлопки, неминуемо сопровождающие всякий, даже очень маленький предмет, который преодолевает во время полета звуковой барьер, однако выстрелов не доносилось.

Пистолетные глушители водились только у двух наемников. Значит, огонь ведет неприятель, подумал Фрост. Что же, этого следовало ждать…

Фрост шлепнулся на мокрую, податливую землю. Скинул с плеча пистолет-пулемет, проворно присоединил к нему алюминиевый каркас приклада. Предохранитель отсутствовал. Фрост щелкнул затвором, загнал в камеру первый из восемнадцати девятимиллиметровых патронов, изготовился.

Люди, летевшие в другом вертолете, торопливо спускались по нейлоновым тросам. Но кое-кто уже просто свисал, точно сломанная кукла…

Начинался отсчет потерь.

Фросту показалось, что он узнал Дэрила Клейна: один из десантников, явно раненный, неуклюже остановился на полпути между вертолетом и почвой, стал наугад отстреливаться, прикрывая остальных. Капитан вскочил, устремился к едва угадываемой впереди кромке тропических зарослей.

— Бей по деревьям! — заорал он что было духу, но ни единый коммандос не откликнулся. Тьма стояла почти кромешная. Фрост споткнулся, рухнул, перекатился, ушиб голову, немедленно выставил дуло короткоствольного VP—70.

И тут сквозь густую завесу туч выглянула ущербная луна.

Человек в мешковатой армейской форме и фуражке, напоминающей бейсбольную кепку, бежал прямо к Фросту, вооруженный автоматом АК—47. Поблескивал примкнутый штык. Фрост надавил гашетку, всадил неприятелю три пули пониже груди. Снова перекатился, добил упорно отказывавшегося умирать противника. И внезапно различил тяжкий грохот крупнокалиберного револьвера.

Марино.

Марино, захвативший в качестве личного оружия тяжелый смит-и-вессон модели “Магнум”.

Услыхав дробный топот за спиной, Фрост обернулся. Еще один обладатель вездесущего советского автомата пытался встретиться с капитаном врукопашную. Выстрелить Фрост не успел: Фрэнк Марино, засевший где-то неподалеку, оказался проворнее. Револьверная пуля, выпущенная почти в упор, заставила солдата совершить настоящее сальто и простереться на траве.

— Не стреляй, Марине! Это я, Фрост! Пригнувшись, капитан ринулся в кусты. Вертолеты уже разворачивались над прогалиной, готовясь взмыть, заливая джунгли светом включенных прожекторов, ибо дальнейшая нужда в скрытности отпала сама собою. Неподалеку работал ручной пулемет. Фрост понадеялся, что стреляет Густав, один из лучших бойцов в отряде. Марино, судя по всему, тоже не зря попал в число фарборновских телохранителей. Парень весьма лихо орудует револьвером, подумал наемник. Еще один вражеский солдат повалился, убитый точным выстрелом из смита-и-вессона.

Подняв глаза, Фрост удостоверился: приотставший вертолет уносил на тросах четыре мертвых тела. Одним из убитых был Дэрил Клейн…

Добрый старый друг Фроста.

Простучал пулемет — на сей раз, тяжелый. Прожектор вертолета разлетелся вдребезги. Джунгли вновь окутала кромешная тьма.

— Коммандос, поименно рассчитайсь! — во весь голос выкрикнул Фрост.

— Бритт! — еле слышно долетело в ответ-“Густав жив… И обороняется справа”.

— Крис!

Теперь отвечали сзади и левее. Дик Лундиган тоже уцелел.

— Чико!

Опять слева, но теперь уже далеко впереди. Мэтт Дзиковский.

Больше не отозвался никто.

— Гномы-ы! — заорал Фрост.

Тишина.

Специально для подобных перекличек членам отряда присвоили кодовые прозвища. Экипаж Фроста именовался в честь героев “Великолепной Семерки”, группа Клейна — в честь семи гномов из “Белоснежки”.

Гномы безмолвствовали.

— Уходим! — прохрипел Марино, возникая рядом с Фростом. В ушах у капитана по-прежнему звенело: смит-и-вессон гремел не хуже противотанковой пушки.

— Уцелели трое, да мы с тобой, — промолвил Фрост. — Недурно? Засада уже поджидала! Понимаешь?

— Проговорился, во всяком случае, не я! — рявкнул Марино.

Фрост не ответил. Объявившийся из густого подлеска Дик Лундиган тот же час осведомился:

— Где остальные?

— На том свете. Или по дороге туда. Ждем еще пять минут, опять окликаем — и сматываем удочки.

Справа раздался низкий голос Густава:

— Нельзя же попросту бросить их, босс! Правильно.

Это сказал Дзиковский.

— Да, правильно! Разумеется, правильно! — огрызнулся капитан. Только и я, между прочим, прав. Все, кто был во второй машине, перебиты. Четверо улетели в подвешенном состоянии, прочих сбили выстрелами. С высоты шестидесяти футов. Понятно? Говорить можно лишь о двоих наших.

— Одного я видел, — произнес Марино. — Схлопотал пулю, другая перебила трос, парень и рухнул. Тот, черномазый…

Фрост повернулся к Марино, ласково положил ему на плечо левую руку, правую приставил к животу итальянца.