Битва за реальность

Тогда Брейн показал сотню и недвусмысленно помахал ею, все более привлекая внимание мальчишки. В конце концов тот подошел с таким видом, словно делает незнакомцу одолжение.

– Ну, и чо надо? – спросил школьник, останавливаясь в паре шагов от Брейна.

– Учителя Джоннера знаешь?

– Ну.

– Если передашь ему записку от меня, получишь эти деньги.

– Я передам, а ты сбежишь.

– Деньги я отдам тебе сразу, а как вернешься, получишь у торговца еще и орехов – я оплачу для тебя какие хочешь.

– У этого долговязого сейчас урок в южной аудитории, – сказал мальчишка, махнув рукой в сторону школы.

– И это тебя останавливает?

– На самом деле не останавливает, – решился рыжий и поправил лямки своего ранца. – Давай свою записку и деньги.

Брейн отдал и то, и другое. Мальчишка деловито рассовал все по карманам и зарысил в сторону школы, а Брейн снова вооружился триноклем и стал ждать.

Вот и главная сцена – Брейн держал под контролем три школьные аудитории, и теперь учитель в одной из них направился к двери.

«Действительно долговязый», – подумал Брейн, настраивая тринокль на максимальное увеличение. Вот только его объект имел средний рост, другой цвет волос, рисунок ушей, форму носа. Это был совершенно другой человек, и именно этого Брейну не хотели позволить увидеть.

Для чего была вся эта суета? Объект оказался племянником какого-то высокого чина, и появилась информация, что через этого родственника на него будет оказано давление. Почему за Брейна так жестко взялись, ведь в конце концов эту подмену нельзя было скрывать сколько-нибудь долго? Но, видимо, долго им и не требовалось, а вот сейчас было очень важно.

Брейн достал односторонний передатчик, замаскированный под плитку синтетического шоколада, и снова глянул в тринокль – долговязый кому-то срочно названивал.

Брейн нащупал под упаковкой шоколадки единственную кнопку и, нажав ее, услышал, как передатчик пискнул – донесение ушло в эфир.

Теперь следовало сделать еще одно дело – расплатиться с временным агентом, для чего Брейн спросил у продавца, что любит рыжий, и оплатил тому все по двойной порции.

Неподалеку медленно проехал фургон доставки чего-то там и остановился на краю парка. Брейну пришлось зайти за кусты, чтобы скрыться от камер, вмонтированных в рекламную надстройку фургона. Через полминуты из лючка в этой надстройке стартовал мини-коптер и направился к ореховой будке, а Брейн, оставив пиджак в кустах, взлохматил волосы, выпустив наружу рубашку, покачиваясь, направился к фургону.

Натолкнулся на него, выругался и, пристроившись у колеса, сделал вид, что готовится на него помочиться.

И тут, несмотря на самые строгие инструкции, выдаваемые наблюдателям, отъехала раздвижная дверь, и появился плечистый субъект в очках-светофильтрах, сберегающих зрение при долгом сидении за мониторами.

– Эй, чудо, а ты ничего не попутал? Ну-ка вали отсюда!

– Ага… Разбежался уже… – буркнул в ответ Брейн.

– Ты плохо меня слышал?

Плечистый быстро огляделся, потом сделал шаг вперед, но едва протянул руку, получил быстрый удар в солнечное сплетение. В следующее мгновение Брейн запрыгнул в фургон и еще одним ударом сбил оператора с вращающегося стульчика.

Больше здесь никого не было, и Брейн, проверив жетоны, выяснил, что за ним пытались следить сотрудники частного агентства.

«Пора домой», – решил он и, выйдя из фургона, перешагнул через лежавшего без чувств здоровяка и поспешил в кусты, где оставил пиджак.

62

От сильного толчка Брейн ткнулся лбом в приборный навес – верхнюю часть приборной панели, которая была разделена надвое из-за тесноты в пилотской кабине.

– Томас, ты чего сегодня какой-то сонный? Второй раз в дно уперлись! – прозвучал в наушниках раздраженный голос майора Корсака.

– Извините, сэр, съел что-то не то, – ответил Брейн, очнувшись, и торопливо включил задний ход, вытягивая боковой стабилизатор судна из донного песка.

Взметнулась пыль, и ничего не стало видно. Запустились системы альтернативного зрения, поставлявшие на экран образы, смоделированные в невоспринимаемых человеком спектрах.

– Давайте на исходную и снова противоторпедный маневр. Там их, скорее всего, набросают предостаточно, и обидно будет, если все закончится очень быстро.

– Сэр, вы давите, – заметил Ружон.

– Кто давит? Я давлю?

– Вы, сэр.

– Да, я давлю. У меня дел невпроворот, а я тут с вами фигуры выписываю, как будто больше этим некому заняться.

– Пусть с нами поработает инструктор Шварц, он же на этих подводных делах, можно сказать, литатрона съел.

– Когда мне понадобится твой совет, Ружон, я непременно к тебе обращусь, а пока проверь, что у тебя с кислородом.

– Нормально.

– А у меня телеметрия показывает – семьдесят процентов.

– Врет телеметрия, мы дышим нормально, да, Томас?

– Да, вполне, – подтвердил Брейн, который сегодня пилотировал судно и сейчас старательно разворачивал его, стараясь снова не зарыться в песок.

– Мы на старте, сэр, – доложил вскоре Ружон, бывший в этот день штурманом.

– Ну, вперед и давайте, пройдите этот участок дна с песчаными холмами чисто, а то я сегодня снова не засну.