Битва за сектор. Записки фаната

Полицейского, виновного в смерти Габриэле Сандри, обвинили в предумышленном убийстве, а сам полицейский каялся, заявляя, что он случайно стал виновником смерти человека. В России такое невозможно. За годы «суверенной демократии» менты оборзели вконец. Сходите на «Марш Несогласных», «Русский марш» или шествие анархистов, и вы убедитесь в этом на собственной шкуре. Чтобы почувствовать на себе стиль работы русских «стражей порядка» даже не обязательно принимать участие в акции. Достаточно просто пройти мимо места ее проведения. Так, в апреле 2007 года в Петербурге ОМОН бил не только тех, кто возвращался с Пионерской площади, где проходил митинг «несогласных», но и тех, кто просто выходил из здания Витебского вокзала и павильона станции метро «Пушкинская». Но наказание за это никто не понес. Служебная проверка, проведенная в связи с протестами журналистов (им перепало тоже), пришла к заключению, что ОМОН действовал в рамках закона, более того - руководители «спецоперации по наведению порядка» получили благодарности и награды. Россия даже не полицейское, а ментовское, вертухайское государство. Как была она зоной, так и осталась. И я стал понимать это давно, когда только начал носить шарф с цветами любимой команды…

Вспоминаю Киев, который сейчас стал столицей относительно свободной (по сравнению с «московским улусом») страны, но раньше это был город, опасный для фанатов и неформалов вообще. Ранней весной 1987 года мы отправились туда всей нашей ленинградской армейской «фирмой». Наш любимый СКА уверенной поступью шел к бронзовым медалям чемпионата 1986/87, и мы решили его поддержать на выездном матче с киевским «Соколом». Причем мы не просто поехали, а полетели на самолете. Киевляне приняли нас настороженно. Хлопцы враждовали с фанатами ЦСКА, но дружили с «зенитчиками», им потребовалось какое-то время на то, чтобы решить, драться с нами или нет: с одной стороны, мы из дружественного им Ленинграда, а с другой - болеем за армейцев, такие же красно-синие «кони», как и ненавистные им фанаты ЦСКА. Киевляне подумали и решили не драться с нами, а радушно принять. Правда, пить горилку до матча мы отказались, это было наше армейское правило - не пить перед игрой. Я его ввел, потому что не раз видел, до чего доводит пьянство фанатов «Зенита»: до чего угодно, только не до стадиона.

Не успел я зарядить «Ар-р-р-мейцы с Невы!», как на меня набросились человек пять ментов. Они вытащили меня и Алексея Малышева, который за меня вписался, на запасной выход и стали избивать. Двое ментов меня согнули почти пополам, а третий мент сзади бил по почкам кулаком, другие упражнялись в ударах ногами, норовя угодить в пах. Рядом кричал Малышев, его тоже били. Затем нас вытащили в фойе ледовой арены, где какой-то пузатый милицейский чин, полистал наши паспорта и приказал подчиненным: «Отвезти их в приемник как бродяг».

- Мы не бродяги, я работаю техником в геологическом институте, а чтобы приехать сюда на хоккей, взял отгулы, - сказал я, чувствуя, как во мне буквально плещется и закипает ненависть к этой ментовской роже. «А что, если сейчас всадить ему в челюсть? Что он сделает? Нассыт ли в свои серые штаны от неожиданности или, наоборот, - рассвирепеет?» - такие мысли пульсировали в моей голове. Но руки заломали подручные пузатого чина, тот, что держал меня слева, исподтишка загибал мне еще и кисть, было жутко больно.

- Я сказал - в приемник! - заорал пузатый. Его подчиненные потащили нас в пикет оформлять протокол. Все закончилось тем, что меня и Малышева просто вытолкали со стадиона. Как потом выяснилось, то, как нас выносят с трибун, увидел начальник СКА, майор, не помню его фамилию, он знал меня и других ребят. Его возмутило зрелище, и он пошел разбираться. В Ленинграде и в Москве в годы перестройки менты вели себя поскромней. Видимо, до Киева «ветер перемен» долетел позже.

В общем, нас просто выгнали со стадиона. Но мы сумели пройти обратно через служебный ход с киевской командой из низшего дивизиона и досмотрели матч, сидя в служебной ложе.