Битва за систему Дайнекс

В чем я допустил ошибку? Надо ли было уходить верхней полусферой, где наводчик мог оказаться менее везучим? Или, может, нужно было постараться сильнее повредить оба корвета и отогнать их подальше? А, может, следовало вообще попытать счастья, уходя мимо эсминцев… Ответа на этот вопрос я уже никогда не узнаю. Но тогда, сидя на капитанском мостике оставшегося без двигателей корабля, я отчетливо понял, что это конец, и все что осталось, это подороже продать свою жизнь. Тем более что, судя по курсу подходящих эсминцев, нас намеревались взять на абордаж.

— Внимание, экипаж! Корабль обездвижен. Всем получить личное оружие и комплекты аварийного снаряжения. Ремонтным бригадам выдвинуться в секции по плану А-3. Противоабордажной группе — полная боевая готовность. Встретим этих гадов и покажем им, чего стоит экипаж «Дартера»!

От воспоминаний меня отвлекла Таката.

— О чем задумался? — с явным беспокойством в голосе спросила она.

— Да, так… Ни о чем важном, — я постарался изобразить на лице улыбку, но в огромных глазах Ниоки ясно читалось, что она ни на секунду мне не поверила. Но это я с ней обсуждать был совершенно не настроен и, как мог, постарался сменить тему.

— Да вот, вспомнил свой любимый ресторанчик на Сириусе-3, называется «Ле Бернандин», там шикарный вид на бухту и лучшие во Внутреннем секторе коктейли. Хотелось бы сидеть на балконе и потягивать «Том Коллинз», а не вот это вот все…

— Если это приглашение, то я согласна, только мне просто джин с тоником и немного льда. — Ниоки как-то удивительно мягко улыбнулась и аккуратно погладила меня по руке кончиками пальцев. Мы оба знали, что эта встреча никогда не состоится, но в обшарпанной камере пиратского корабля для двух заключенных без особых перспектив на благополучный исход это было совершенно не важно.

Глава 24

Дверь камеры с мерзким скрежетом уехала в сторону и на пороге появился долговязый пират с пистолетом в руке. Лицо его, узкое и вытянутое вперед, придавало ему сходство с крысой или хорьком.

— Девка на выход, — лениво скомандовал он, — а ты сиди пока.

Он махнул в мою сторону пистолетом показывая не подниматься.

Когда Ниоки покидала камеру, я обратил внимание на то, что пират все-таки одел ей на руку специальный браслет, после чего протез безвольно повис вдоль тела. Видимо, вчерашняя беспечность пиратов была скорее исключением на фоне усталости или избытка эмоций после удачной операции. А вот это совсем плохо, поскольку как раз с возможностями ее искусственной руки был связан один из разработанных нами за ночь вариантов. Ну, хорошо хоть не основной. Я, признаться, честно испытывал серьезный скепсис в отношении ее боевых способностей. Так что, силовой вариант оставался на самый крайний случай. А теперь, судя по всему, так и вовсе стоило о нем забыть.

Сейчас все зависело от того поверит ли Бруддер в историю Такаты, и насколько он жаден. С фактами проблем не было, семья Такаты была действительно очень и очень богатой. Судя по ее протезу, даже неприлично богатой. В это пират поверит легко. Но вот поверит ли он в то, что ему заплатят выкуп и что нужно связываться именно с военными, а не выйти напрямую на ее родственников, тут уж все зависело от красноречия альтаирки.

Со мной дело обстояло сложнее. Причин не выкидывать меня из шлюза у Бруддера было намного меньше. Семья моя хоть и не бедствует, но уж явно не миллионеры, Правительство Федерации переговоров с пиратами не ведет и начинать не будет. Так что, для пиратов я могу представлять ценность только в связи с захватом «Дартера». Без командира корабля или старшего помощника им никак не получить доступ к искину, а значит, и к оружейным системам эсминца. Без контроля над искином это всего лишь трехсотметровый кусок металла. Да, дорогой кусок, но вот с работающими системами он стоит на порядок больше. Если двигатель можно починить или вообще заменить довольно быстро в любом оснащенном ремонтном доке, то вот перепрошивка всех систем и замена искина — это задачка посерьезнее и не всем верфям по плечу, тем более гражданским. Все, конечно, можно сделать, но вопрос цены и времени. Я, например, даже теоретически не могу представить, сколько может стоить такая операция. Миллион федеро? Два? Десять?