Битва за свет

Началось! — прошептал Гоша, дёрнул меня за руку и мы плавно проскользили на тот лестничный проём между первым и вторым этажами, где лежал весь наш подготовленный к бою арсенал. Было очень страшно, невыносимо страшно. И холодно. Мы заняли свои боевые позиции, сев под окном на лестнице. Мы сидели на полу справа и слева от окна, которое было как раз на уровне наших с Гошей голов. Естественно, никакого стекла или решёток в оконном проёме не было. Достаточно было повернуть голову и чуть вытянуть шею, чтобы увидеть сквозь окно всю панораму местности: прямо и чуть правее начинался лес, левее — здоровенное припорошенное снегом поле. Те двести метров, что отделяли дом от поля и леса, хаотично заросли кустарником и были ни ухоженной некогда территорией, ни совершенным буреломом. Вернее всего эту зону можно было назвать просекой. Я, едва переводя от страха дух, медленно и осторожно повернул голову и буквально одним глазком выглянул в окно. Тьма сожрала всё вокруг, лес вдалеке виделся теперь сплошной чёрной стеной. Только поле, присыпанное снегом, жутковато поблёскивало, залитое холодным светом полной, поднявшейся уже довольно высоко луны. Под луной зловеще проплывали серые тучи, будто бы норовя погрузить всё на земле в непроглядный мрак, лишив её и без того блёклого, тусклого лунного света. Я сглотнул от жуткого зрелища, даже не успев ещё опустить глаза чуть ниже, посмотреть не в далёкие панорамные виды, а хотя бы на ту самую просеку. А может быть, я нарочно не смотрел? Да, чего греха таить? Мне было, откровенно говоря, страшно опускать глаза ниже, ибо… Ещё вопль, но уже не человеческий, прокатился вдруг где-то сбоку, но уже ближе чем до этого. Похоже, предсмертным рёвом погрузила в трепет всё живое, что могло ещё находиться в радиусе километра, корова или, может, какой-нибудь лесной житель: лось или кабан. Может медведь? Не знаю почему, но в панике, в ментальной панике, я начал перебирать в голове варианты относительно того, кому бы мог принадлежать рёв. В конечном счёте, я, всё же, решился опустить глаза чуть ниже линии горизонта…

Несколько секунд я тупо вглядывался в полутьму, не в силах сразу различить что-либо на просеке. Когда глаза начали понемногу привыкать к контрастирующему с кромешной тьмой внутри помещения лунному освещению, я отчётливо различил тёмные силуэты голых кустарников, чёрными пятнами покрывающие белёсый из-за снега земной покров. Гоша тоже выглянул из-за кромки оконного проёма. Так мы сидели с минуту, не шевелясь и не произнося ни слова, пока Гоша вдруг не дёрнул меня за руку. От неожиданности я чуть было не вскрикнул, но, слава Богу, сдержался и круглыми от страха глазами уставился в его лицо. Он приложил указательный палец к губам, призывая тем самым не произносить ни звука. Потом медленно, оторвав палец от губ, провёл рукой по воздуху и указательным же пальцем ткнул куда-то вперёд и чуть вниз в оконную рамку. Я вперил взгляд на то место, куда был направлен Гошин наполовину оголённый, торчащий из обрезанной по фаланги пальцев чёрной дерматиновой солдатской перчатки, палец. Гоша указывал на место, находящееся где-то посередине между нами и лесом, то есть метрах в ста от стен нашего особняка. Куст, снег, чуть правее ещё какой-то куст. Остов какого-то старого автомобиля… Я пробежался глазами влево и вправо раза два-три пока… Пока взгляд мой не приковал к себе какой-то копошащийся у одного из кустов силуэт. Человеческий силуэт! "Афганец!" — прошипел еле слышно Гоша. Ещё несколько секунд мы смотрели за шевелящейся фигуркой, после чего мы оба отчётливо увидели, как поодаль, где кончался лес и начиналось поле, стремительно выскочила из леса такая же фигурка и побежала куда-то вдаль, через поле. Затем ещё. Потом уже ближе к нам, на просеку, выбежали ещё несколько силуэтов. "Началось! Господи, Спаси и Сохрани", — прошептал Гоша и перекрестился. Я хотел было открыть рот, что бы сказать что-то нецензурное, но понял, что язык мой намертво прилип к нёбу, а тело от ужаса отказывалось двигаться и обмякло. С каждой минутой всё больше афганцев вырисовывались перед нашим взором и молча, бесшумно, бежали в разные стороны. Мы, оцепенев и не рискуя даже пошевелиться, завороженно глядели на просеку. Пять, семь, пятнадцать афганцев пробегали уже совсем рядом с нашей "крепостью" и скрывались затем из поля зрения, направляясь куда-то в северном направлении. Бежали они справа налево по отношению к нам.