Битва за Уссури

Еще одну ученицу Боры Аркаду судьба помотала чуть ли не по всей империи. С ярмарки ее забрал АкХан из клана зеленой бороды. Его поместье находилось на южном берегу реки Кайлас. Занимался он выращиванием риса. Его рабы весь день проводили под палящим солнцем по пояс в воде. А по ночам их донимали сотни кровососущих насекомых. От этого они всегда были покрыты малярийными укусами. Но Аркада не жаловалась и работала наравне со всеми. Через полгода их АкХан обанкротился и его поместье выкупил за долги соседний Ксай. Он постоянно ругался с АкХаном из-за комаров и когда выкупил его угодья, тут же приказал их осушить. Сам Ксай разводил скакунов, и рабы ему были не нужны. Аркада вновь оказалась на ярмарке. Теперь ее купил БенСур из клана рыжей бороды. Это был пожилой гном. Он содержал небольшой постоялый двор в пригороде Гадеса. Он был женат, но детей у него не было. Около года Аркада прислуживала в его доме. Ее забрали на кухню. Девушка ювелирно обращалась с ножом. Она очень быстро и ловко нарезала овощи и мясо. БенСур часто хвалил ее за усердие. Но через год он подхватил хворь и вскоре скончался. Наследников у него не было и все его имущество пошло с молотка. Так Аркада уже в четвертый раз попала на ярмарку. Она сидела посреди загона, не поднимая головы на проходящих мимо нее покупателей. Она кляла свою судьбу за то, что не может обосноваться и скитается по империи. Аркада ковыряла палкой в земле и злилась на саму себя. К группе рабов, в которой была и Аркада, подошел белобородый АкХан. Увидев белую шерсть на его ногах, Аркада оживилась.

— Господин, возьмите меня. — Взмолилась девушка, обхватив ногу гнома.

— Ты чем занималась раньше?

— Выращивала рис, работала на кухне.

— Мне нужны рабочие в красильню. Ты мне не подходишь.

— Но, господин. — Не унималась Аркада, не отпуская ногу гнома. — Я быстро учусь. Я трудолюбивая. Возьмите меня, умоляю вас.

Настойчивость девушки заставила гнома остановиться. Он не понимал, почему она так просится к нему, но это его заинтересовало. Он махнул своему приказчику и тот подошел к девушке. БенСур долго ощупывал ее, рассматривал ее зубы, глаза и уши.

— Вроде здоровая. Зубы целые. Мышцы крепкие. Можно взять.

АкХан согласно кивнул.

— Следуй за мной, рабыня.

Девушка облобызала протянутую руку и, согнувшись в три погибели, пошла за АкХаном. Она была счастлива. Она вернется в долину Уссури, и пусть она будет жить в Гремлиносе, но она будет рядом со своим Великим князем Адонаем и своей подругой Борой. В Гремлиносе у купившего ее АкХана которого звали Урлик-АкХан был дворец и красильня. Гном покупал сукно, шерсть, шёлк и раскрашивал их, продавая затем в три дорого. Первое время Аркада занималась подсобными делами. Через полгода ее перевели в окрасочный цех. Она растворяла и смешивала краски. Урлику нравились те тона, какие получались у Аркады и он сделал ее главной в цеху. Время текло спокойно и безмятежно. Аркада успокоилась. Скорее всего, ее больше не отправят на ярмарку, а значит, она встретит восстание здесь.

Умиротворенность Гремлиноса нарушил караван беженцев прибывший из Тераноса. БенСуров и простородных гномов расселили на ярмарке прямо в загоне. АкХанов в палаточном городке, а Ксаев приютил сам миссир Гремлиноса Грон-Ксай. По городу поползли слухи о восстании рабов на побережье. Всегда улыбчивый Урлик погрустнел. У него было пять сыновей. Трое старших служили в гвардии Гремлиноса. Это было почетно. Они получали хорошее жалование и щеголяли в начищенных доспехах. Войны никто не ожидал, но она постучалась в двери всех дворцов Гремлиноса. Однажды Аркада подслушала разговор Урлика со своей гномьей.

— Что происходит? — волновалась жена АкХана.

— Восстание серьезное. Аквамориус, Омниус и Теранос уже пали.

— Но как же так?

— Родился избранник из пророчества. Люди овладели магией. — Попивая сидор, размышлял гном. — Грон-Ксай собирает гвардию в поход.

— А наши мальчики? — Расплакалась гномья. — Что с ними будет?

— Завтра я иду к воеводе. Попытаюсь их откупить.

— Не скупись, любимый. Соглашайся на любую цену.

— Сам знаю как дела вести. Не лезь. — Огрызнулся Урлик и налил себе еще сидора. — Говорят, люди уже в Дуртарасе пируют.