Битвы по средам

— Только представь, Холлинг! Около Пентагона собралось пятьдесят тысяч человек! Пятьдесят тысяч! Происходит что-то важное, прямо сейчас, у нас на глазах! И это только начало. Может, тебе пора повзрослеть? Глядишь, и человеком станешь.

— Каким? Хиппарём?

— Таким, который осознаёт себя личностью. Станешь настоящим Холлингом Вудвудом.

— А я, по-твоему, кто?

— Ты-то? Наследничек. Ты тот, кто должен унаследовать компанию «Вудвуд и партнёры». Никакой самостоятельной ценности не представляешь.

— Какая разница, унаследую — не унаследую? Я всё равно Холлинг Вудвуд.

— Да, ты Холлинг Вудвуд. Но тебе и это по барабану. Почему ты позволяешь ему собой помыкать? Почему никогда не поспоришь, не возмутишься?

— Зато ты споришь, возмущаешься. А толку чуть.

Сестра невольно потёрла щёку.

— Вот-вот! Его не переспоришь, — добавил я.

— А я буду спорить! И ты спорь. Пусть знает, что не ему решать, кто ты есть и кем станешь.

— Но цветок ты стёрла, ага? Выходит, открыла рот и — закрыла. Спорить бесполезно.

— Очень полезно! Для меня самой, — выпалила сестра и, убежав к себе в комнату, врубила группу «Манкиз». На всю громкость.

* * *

Наутро миссис Бейкер подстерегла меня у раздевалки.

— Мистер Вудвуд, я полагаю, наш распорядок работы по средам надо изменить.

От таких слов внутри у меня что-то сжалось. И я поневоле вспомнил всё, что ел на завтрак.

— Д-да? А з-зачем? — промямлил я.

— Это необходимо. Подробности обсудим в среду. Но больше никакой уборки и прочих мелких поручений. Впрочем… одно всё-таки будет.

— Одно?

— Да, разовое. В награду получите ещё одно пирожное.

Завтрак поднялся в животе ещё выше.

— Ладно, — пробормотал я. — Поручение выполню. Только пирожных не надо.

— Вот как? — деланно удивилась миссис Бейкер и прошла к своему столу.

Она явно задумала новую стратегию. Кардинально новую. Но какую?

— Так, значит, ты ел пирожное?! — возмутилась Мирил.

— Да не то чтобы…

— Но миссис Бейкер сказала: получите ещё одно пирожное! И ты сказал: ладно. Выходит, одно уже съел!

Тут подскочил Данни Запфер.

— Она дала тебе пирожное?

— Я его не ел.

— Ага, положил на полку и любуешься! Так я и поверил!

— Правда! Не ел!

— Короче, ты нам всем должен пирожные, — заключила Мирил. — Точно такие же профитроли.

— Это как понимать?

— Повторяю для тупых и глухих: ты… нам… всем… должен… принести… пирожные.

— Где я возьму столько пирожных? Для всего класса?

— Это твои трудности, — сказал Данни Запфер. — Гони пирожные или умри.

Мей-Тай глядела на меня сощурив глаза.

Если вы ещё не знаете или уже не помните, я вам скажу: семиклассником быть несладко. Особенно когда тебя все норовят убить.

В тот день по дороге домой я заглянул в булочную Гольдмана, которая по-настоящему называется «Самолучшая выпечка». У Гольдмана продаются профитроли в сахарной пудре и без всякого мела. Но дорогущие — ужас! Чтобы накопить на двадцать два пирожных, надо целых три недели не тратить карманные деньги. Ни цента.

Нет, всё-таки мир устроен очень несправедливо.

В понедельник я сказал Данни, Мирил и Мей-Тай, что мне нужно три недели. Они согласились. Ну, вроде как согласились. Однако угрозы типа «пирожные или смерть» звучали каждый день, обрастая всё новыми красочными подробностями разнообразных казней, которые мне светят, если одноклассники не получат долгожданных профитролей. И признаюсь честно: у Данни, конечно, богатое воображение, но по сравнению с кровавой бойней, которую выдумывала для меня Мирил-Ли, его наказания — детский сад. Я почти обрадовался, когда в среду все разъехались по своим храмам и мы с миссис Бейкер остались одни.

Верите? Мне было спокойнее один на один с миссис Бейкер!

Хотя я до сих пор не просёк, в чём заключалась её новая стратегия.

— Мистер Вудвуд! — торжественно произнесла учительница. — Мы с вами упустили много возможностей.

— Каких? — Я опешил.

— Интеллектуальных. С этого дня мы каждую среду будем читать Шекспира.

— Шекспира, — послушно повторил я.

— Повторять мои слова совершенно не обязательно. Я считаю, что Шекспир вам вполне по силам.

Я покорно кивнул.

— Для начала мы с вами прочитаем вслух «Венецианского купца» — хочу убедиться, что вы справляетесь с языком. Всё-таки пьеса написана в конце шестнадцатого века. Ну а потом будете читать сами.

Читать Шекспира. Ишь, чего учудила! Учителя заставляют детей читать Шекспира, когда хотят уморить их окончательно. Насмерть. Особо изощрённым способом. Она собирается убивать меня медленно, еженедельно, целых восемь месяцев! Кто ж это выдержит?

— Вы уверены, миссис Бейкер? Хотите, я лучше тряпки повыбиваю?

Учительница покачала головой.

— Нет. Уборки больше не будет. Единственное поручение — почистить клетку. Сикоракса и Калибан не могут жить в такой грязи.

Я посмотрел в дальний угол, на стол с клеткой. На Сикораксу и Калибана.

Я вам ещё про них не рассказывал, верно? Сейчас-то придётся, но вы, если хотите, пропустите следующий кусок. Потому что Сикоракса и Калибан — крысы.

Живой уголок в нашей школе имеется в каждом классе: тут аквариум, там хомячки или песчанки. В крайнем случае белые мыши.

У нас — крысы.