Битвы за корону. Прекрасная полячка

Сам я тоже времени даром не терял, вспомнив свои обещания Басманову похлопотать перед Федором насчет его племянницы Фетиньюшки. Одно я дал поначалу — лишь бы отделаться. Но было и второе, гораздо позже, когда Петр Федорович выступил на суде в мою защиту. Дал я его хоть и мысленно, зато от души. Рисковал боярин, ох как рисковал, зная, насколько сердит на меня Дмитрий, но не побоялся. И гвардейцев моих, добровольно пришедших к нему в качестве видоков, на дыбу вздергивать не стал. Снял показания и отпустил. Между прочим, с учетом нынешних порядков неслыханное дело — отпускать без пытки. Это тоже дорогого стоило.

Да и сирота ныне Фетиньюшка, ибо сейчас на Руси в счет идут исключительно мужики, а у нее из ближайших родичей никого. Значит, никто не полезет к Годунову в фавориты, никто не станет клянчить вотчины с поместьями. То есть по всем статьям получался чуть ли не идеал. Только где ее искать, чтоб предварительно поглядеть?

Но, оказалось, ехать за нею никуда не надо. Стоило мне озадачить Багульника, чтоб заглянул в терем, некогда принадлежавший погибшему Петру Федоровичу, как тот выяснил, что в нем ныне она и проживает вместе с матушкой. То есть совсем рядышком, можно сказать, по соседству. И я на следующий день после окончания заседания Опекунского совета, кое-как отделавшись от вновь привязавшегося ко мне ясновельможного, самолично поехал туда в гости, покалякать с ее мамашей Агриппиной Васильевной.

Был с нею откровенен. Мол, так и так, ныне получается, дочка у тебя вроде как бесприданница, ибо с вотчинами худо, а мужиков нет — ни отца, ни дяди. При таком раскладе ее, чего доброго, придется либо за старика выдавать, либо за худородного. Но я был дружен с Петром Федоровичем, потому мне бы этого не хотелось, вот и решил проявить заботу, благо появилась у меня пара неплохих вариантов, которые могут оказаться весьма выгодными. И вскользь упомянул фамилию Ивана Андреевича.

Агриппина Васильевна поначалу не больно-то обрадовалась. Похвалив для приличия жениха, она, чуточку поколебавшись, но собравшись с духом, обмолвилась о радужной перспективе, на которую прошлым летом намекал ее деверь. Я, подосадовав в душе на неосторожность Басманова, еще раз напомнил ей об изменившейся далеко не в лучшую сторону ситуации. Но кое-какую надежду оставил, туманно заявив, что надо бы вначале посмотреть «товар». Если он такой замечательный, то как знать, как знать…

Ее матушка вновь замялась — вроде как не положено. Но я и не настаивал, просто попросив ее вывести свою доченьку где-то через полчасика прогуляться во дворик. Мол, мне по соседству со своей вышки хоть и не ахти как видно, но глаз зоркий, общие детали разгляжу, а подробности без надобности.

Врал, конечно. Учитывая, что наблюдал я за девушкой в свою подзорную трубу, разглядеть удалось все. В смысле все меня интересующее, благо солнышко припекало по-летнему, да и Агриппина Васильевна правильно меня поняла, отпустив дочку на прогулку без шубки.

Фигурой Фетиньюшка была… Ну если кратко, полная противоположность Мнишковне. Не зря ее дядюшка прошлым летом многообещающе сулил, что, войдя в лета, она вскорости нагонит и перегонит Ксению Борисовну по своим габаритам. Как в воду глядел. Ныне она, на мой взгляд, успела догнать царевну, и оттопыривалось у нее, как и хвалился Басманов, и впрямь изрядно, что спереди, что сзади. И это невзирая на семнадцатый годок. А кокошник на ее голове смотрелся куда краше драгоценного царского венца на Марине. Опять же и лицо без малейшего изъяна, весьма миловидное и симпатичное, залюбоваться можно. И тут ее дядюшка не обманул, уверяя меня, что она уродилась в своего дедушку Федора Алексеевича, который якобы был писаным красавцем.

И чем больше я ее разглядывал, тем больше проникался симпатией — уж очень располагала к себе пышнотелая деваха. Глаза большие, ресницы густые, сочный румянец во всю щеку, голос звонкий — отсюда слышно, как весело хохочет. Да и сама резвушка-пампушка — вон как лихо на качелях катается.

Получалось, достоинств предостаточно. Итак, кандидатура номер один имеется. Но ограничиваться ею глупо. Мало ли, вдруг она не понравится Годунову. Лучше обзавестись целым букетом, на любой вкус, чтоб как в цветочном магазине — не нравится бордовая роза, бери алую или белую, а можно гвоздику или лилию.

Пришлось заняться детальным изучением перечня невест, подготовленным Власьевым. Список, как он меня предупредил, далеко не полный, но для меня вполне. Говорят, Иван Грозный выбирал из сотен, ну а мы — люди скромные, нам и три с половиной десятка за глаза. Жаль, фотографий нет. Остается поверить Афанасию Ивановичу, заверившему меня, что все они как на подбор. Правда, дьяк сделал оговорку, оставляя для себя лазейку (дипломат есть дипломат), что известно оно ему опять-таки со слов свах, а те соврут — недорого возьмут, работа у них такая. Потому верить им от и до не следует, и смело можно утверждать одно — откровенных уродин они не стали бы предлагать, да и про явные изъяны не промолчали бы, а следовательно, таковые отсутствуют.