Битые короли

Громила поднялся, раскинул руки, наклонился вперед, коршуном нависая над Речерской. Она даже чуть отодвинулась со своим стулом, прижимаясь к спинке. Ей в эту секунду Громила показался под самый потолок. Ужас. Интересно, какая мать родила такого гиганта? Ксения была бы очень удивлена, если бы узнала, что мать Громилы была ростом даже чуть ниже нее. Впрочем, Громила давным-давно не видел свою мать и даже не знал, жива ли та теперь. И нисколько не сожалел об этом. Да и Речерская была в таком же положении. В этом они были схожи с Громилой. Хотя жизнь свою устраивали по-разному.

Громила закряхтел, уставившись на Льва.

Ролежаев понимал, что тот ожидал аванса, но чуть придержал его:

— Это еще не все, — продолжил он. — Если быстро обнаружишь его конуру, то там, может быть, на цепочке найдешь еще одного клиента, Корозова. Пришьешь его тоже!

Громила закряхтел громче, зажевал губами:

— За это, Нарцисс, дополнительные бабки.

Его голос оглушал девушку.

Лев перевел глаза на Речерскую и привычным мягким тоном ошарашил, ударил, как молотом, по мозгам:

— Заплати ему аванс из своих. А я произведу окончательный расчет.

Подобного Ксения никак не ожидала — и смекнула, что он окончательно повязывал ее в этом деле. Однако она не была согласна с тем, чтобы Громила убил Корозова, ей это совсем не нужно, и помогать сейчас Льву, подставляя себя, вовсе не было смысла. Смерть Корозова для нее — безвинная смерть. Тяжелый груз на душу. Нет, нет и нет. Между тем озвучить это она сейчас не могла, собственную жизнь подвесила бы на волоске.

Лицо Громилы повернулось к ней, большие глаза жадно ждали денег. Она посмотрела на его большие руки, и ей показались: ладони — как две огромные лопаты, в которые сколько ни положи денег, все равно еще много останется свободного места.

Ксения попыталась вывернуться из создавшихся обстоятельств, сказав:

— У меня нет сейчас таких денег, Лев.

Однако Ролежаев не принял ее возражений:

— В кассе карточной комнаты есть вчерашний доход. Спустись, возьми оттуда, потом мою долю мне вернешь.

Девушка поднялась с места, и Громила потопал за нею следом. Ксения шла к двери, не слыша собственных шагов, а сзади неслись хрип ламината и пыхтение Громилы. Она интенсивно думала — и, открывая дверь, уже знала, что должна сделать, чтобы заставить Ролежаева играть по ее правилам.

А тот произнес в спину Громиле:

— На все тебе два дня!

Громилу будто ударили обухом по затылку, он приостановился и обернулся ко Льву:

— Этого мало, Нарцисс. Это же Кеша. У него нюх на все, как у собаки. К нему подступиться непросто.

Но Ролежаев смотрел исподлобья, требовательно, неуступчиво, волосы упали на лоб, на лицо легла тень:

— Больше я дать не могу!

Громила развел руки, хотел возразить Ролежаеву, но, видя, что делать это бесполезно, крякнул и прогудел:

— Попробую уложиться.

Ксения вышла из кабинета. Вместе с Громилой прошла к карточной комнате. Два охранника у двери сидели на стульях. Вскочили и вытянулись, увидав ее. Сегодня игра должна была начаться через два часа, посему они просто лениво скучали. Она своим ключом открыла замок, вошла, оставив Громилу у двери.

Охранники, в общем-то, тоже были парни крепкого сложения и высокого роста, но перед Громилой казались мелковатыми. Поглядывали на него настороженно, даже с опаской. Охранник, что был в очках, смотрел на громадного человека ошеломленно, с каким-то недоверием собственным глазам, он раз за разом протирал носовым платком стекла, думая, что они сильно преувеличивают размеры Громилы. Но ничего не менялось, и ему оставалось только удивленно покачивать головой и то и дело поправлять очки. Его напарник со шрамом на лбу не удивлялся размерам Громилы, весь вид его как бы говорил, что он видал и не таких. Между тем таких он считал очень опасными, потому что при любой заварушке справиться с таким — дело далеко не простое, даже невозможное для него.

Девушка прошла через карточную комнату к двери кассы, открыла, вошла, достала из сейфа деньги, отсчитала, положила в сумочку. И вышла к Громиле. Отвела его в сторону, чтобы никто не слышал их разговора. Изобразила на лице приятную улыбку и негромко произнесла:

— У меня еще одно условие, Громила.

Сделала паузу.

— Я хочу сама убить Кешу!

— Это моя работа, — несогласно крякнул Громила. — За это ты мне платишь бабки!

Ксения уразумела, что глупо настаивать на своем условии, здесь Громила был прав.

— Тогда я хочу собственными глазами увидеть, как ты его пришьешь! — попросила она.

Громила даже отшатнулся, расширив глаза, взмахнул руками, воспротивился:

— Баба при таких делах — плохая примета!

— Я отдельно заплачу за это! — надавила Речерская и снова улыбнулась.

Громила смерил ее взглядом с ног до головы, на его фоне она была маленькой, как куколка, чуть подумал и согласился:

— Тогда другое дело.

Между тем Ксения не собиралась лично убивать Кешу и даже не хотела присутствовать при этом, ей нужно было узнать, где скрывался он. Именно за это она хотела отдельно заплатить, чтобы дальше все осуществить по своему плану.

Речерская достала из сумочки аванс и протянула Громиле.