Бюджетный отдых (СИ)

А там, как в детстве в тихих двориках поутру: кто-то уже шёл с полотенцами на море, хотя было всего семь утра; какие-то мамы прогуливали в колясках малышей под старыми тенистыми деревьями; под балконом ничейный абрикос насыпал столько своих плодов, что мне сразу пришла в голову мысль о том, что добро пропадает.

«Это - не моя забота!», - сказала я себе и продолжила смотреть на сквер. - «Прекрасное солнечное утро, пойду-ка я и просплю до обеда, а там - видно будет. Может - и до вечера», - подумала я и тут услышала:

- Доброе утро. Как спалось? Мы собираемся уходить на мото-шоу. Пойдёшь с нами?

«Обломись, мой сладкий сон!», - сказала я себе.

От шоу я отказалась, хотя оно сопровождалось ещё и вечерней программой с шашлыками. Шапито до вечера я бы не выдержала.

Мне вручили ключ, но непременно хотели объяснить, как дверь закрывается снаружи. Отчего терпеливо ждали, пока я умоюсь.

Я быстренько «подпоясалась»: покидала в сумку всё для пляжа и вышла вместе с Гелькой и ейным хахалем, «верноподданным царства Литовского». Правда, теперь уже не знаю насколько «верно», поскольку человек ночь переспал с мыслью о своей еврейской принадлежности. Ведь правильно говорится, что утро вечера мудренее. Сегодня утром никто не знал, какие паразиты залезли в мозги Грише: в прошлом - Моторина, а ныне - Кухаревича. Поживём - увидим...

Прикинув по карте местности, что пешком идти недалече, я, как древняя странница, отправилась к «Высокому берегу» - на камни. Абрикосы осыпались не только под нашим балконом, и на протяжении всего маршрута мне встречались люди с мисками, в которые эти самые абрикосы и собирались.

«Добру - не пропасть!», - порадовалась я за абрикосы.

Солнце поднималось, становилось значительно жарче, с каждым пройденным километром моя ноша становилась всё тяжелее, а сердцебиение - чаще. Когда стало бухать в ушах, то добрые люди - к которым я обращалась, как к звёздам ночного неба, чтобы не сбиться с курса, в надежде что они проговорятся про какой-нибудь короткий «секретный фарватер» - пояснили мне, что кроме как через «Ореховую рощу» к морю не пройти. «Идите всё время прямо и вверх...», - говорили они, а я уже от себя добавляла. - «И будет вам счастье!».

Оптимизма у меня было хоть отбавляй. Я вышагивала бодро, наслаждаясь всем, что было вокруг: старыми кедровыми соснами, узкими улочками, мини-гостиницами и домиками настолько различной архитектуры, что восторгу моему не было границ.

Одна мини-гостиница была настолько «экзотичной», что другого слова я и применить не могу - оно прозвучит как ругательство. Владелец - как в последний раз, или как в единственное своё каменное детище - всунул в строение и богатое воображение, и детские мечты, и зависть, и несколько архитектурных стилей, несовместимых ни по эпохам, ни по используемым материалам! А уж денег сколько он вложил в это своё детище! И есть три причины, по которым он может собой гордиться. Во-первых: судя по всему, он - счастливый богатый человек; во-вторых: его здание самое «козырное», и не только на этой улице; в-третьих: человек, позволивший родиться и существовать такому зданию, в душе до сих пор остаётся ребёнком.

Так, разевая рот шире ворот, я дошла до тех самых ворот, на которых висела табличка с названием «Ореховая роща».

Ура!

А там, за воротами начиналась настоящая сказка о море. Правда, самого моря ещё не было видно. Вокруг цвели розы. Много, много роз. Но я уже слышала его через запахи цветов и старых деревьев.

«Вставоранние» - так говорила моя бабушка, это слово «старинское» - люди сидели на тенистых лавочках, на пледиках, расстеленных на лужайках, детки играли, а мамаши умилялись их играми. Старые, огромные раскидистые деревья величественно распластали над всем этим свои лапистые ветви. Как будто огромная курочка-наседка раскинула-распушила над Добром свои богатые крылья и бережёт покой тех, кто внутри.

Я почувствовала, как счастье тронуло меня за плечо: «А ты хотела всё это проспать или проехать мимо?». Если бы мне позволял возраст, то я бы запрыгала на одной ножке! Так мне было хорошо.

Я не чувствовала усталости, но всё равно села под одним из больших деревьев. Я сидела и смотрела вверх, сквозь его старые ветви, и представляла, что оно тоже смотрит на меня. Я его любила. Это старое, огромное тенистое дерево в этом чудесном розовом саду. А оно в ответ так же любило меня!

Вот что, вы думаете, я сейчас делаю? Правильно - плачу...

Посидела я так несколько минут и пошла дальше, записав в айфон стихотворение «Старые деревья». Вот оно:

Деревья древние, о чём молчите вы

Так много лет?

Чьи лица, рук тепло чьих помните?

Молчат в ответ.

Уж вам-то все давно известны таинства

Былых веков.

Что бередят умы фанатов-умников.

Не снят покров.

Друиды тайны ваши пестуют.

Но где их след?

Вы точно знаете, кто Моисею дал

Святой Завет.

Наверное, в таком молчании

Спасенье есть.

Быть древним деревом непросто-

Груз тяжкий несть.

Своими душами деревья старые

Мотают срок.

Неслышно молятся, скорбят неслышно.

 Их слышит Бог.

Зато поют они напевы чудные,

Листвой шурша.

Ты обними его - услышишь сердца стук.

 Жива душа!